Доктор, который любил паровозики. Воспоминания о Николае Александровиче Бернштейне

а) сложный маятник

б) вынужденные колебания

с) дифференциальные уравнения движения (динамическое уравнение, невромеханическое уравнение)

3. Приложение к клинике:

а) изменения тонуса

б) треморы

в) атаксии

г) патологические походки

д) разное (рефлексы, симуляции и т. д.)

е) комбинации с электродинамическими методами

4. Основная проблема невромеханики.

Я боялся, что будет скучно, но публика утверждает обратное. А результаты такие:

Toulouse очень доволен. Зовет приезжать еще, очень занят идеей приложения нашего метода к психопрофилактике и хочет устроить циклокабинет. Pieron вообще впервые удостоил прийти на конференцию в институт Rousselle на мой доклад. Laugier решил обязательно делать биомеханический кабинет, и не так, чтобы только снимать, а чтобы и обязательно анализировать; и уверен, что получит для этого дела штатную единицу. Lahy (у него психология Пастернака, в абсолютной точности) очень доволен шикарными словами, вроде «диффер. уравнения» или «момент», которых он не понимает, и эффектностью кривых. Laugier и Lahy – два завлаба в одном институте, и каждый хочет, чтобы цикло было у него и не было у другого. Fessard – молодой, но очень даровитый сотрудник Laugier и Lahy, вечно невозмутимый, очень оживлен и разговаривал со мной очень долго, как бы приладить одновременно с цикло регистрацию токов действия. И этот наладит, я уверен. Молодежь, то есть Noel, Schweizer, Неусыхина, стараются вовсю, чтобы из ничего соорудить первую циклоустановку и сделать хоть один снимок. Завтра утром еще пойду им помогать. Таковы результаты, qui parlent pour eux-mêmes[215].

После завтрака (за завтраком все поздравляли, были очень ДОВОЛЬНЫ) поехал в город, сделал последние делá, купил большой фибровый чемодан (132 фр.) и вернулся домой описать, как все происходило. Сегодня тетя Мушка выслала Нюте 2 кг какао и, кажется, 1,65 кг шоколада. Забыл сказать, что очень растроган был милый, толстенький Безредка, после доклада долго жал мне руку своими пухлыми руками и очень был доволен.

Ну, Карлуша и все мои ребятки, поздравьте, стало быть, заочно, и выпейте в мою честь бутылку Абрау.

Татьянушка, по вкусу ли тебе эта бумага?

Целую всех вас и с нетерпением жду встреч с письмами. Завтра в 21:55 еду! Ваш Доктор

…Анютик, напишу, братец ты мой, тебе немножко в отдельности. Поехала моя работа, и поначалу хорошо. Теперь мне проехать в Париж будет очень легко, и приглашения мне напишет кто угодно. Значит, цикло наше пробивает себе путь в Европу, и реклама для науки С. С. получается неплохая. Pieron, говорят, сказал: «Ces Russes, ils font toujours des choses épatantes»[216]. Все дела мои сделаны, завтра только чемоданы уложить, да утром еще разик съездить в институт. Пожелай мне, родненький Нютик, чтобы в Дортмунде было не хуже, чем здесь, – иначе мне придется изменить Германии с Францией и привезти домой свой рукописный атлас… Нютик, миленький, привыкла ли ты немножко к своему холостому положению? Я начинаю немножко привыкать, – а может быть, и обильная работа меня отвлекает, но только скучаю больше по вечерам – днем обычно некогда. И все-таки тороплю мысленно время, когда опять увидимся. …Целую крепко Анюшку. Коль.

Сыграй в мою честь «Месяц едет», совершенно самостоятельно, и пиши мне больше по-английски. Вернусь – займусь с тобой произношением.

<Париж, 1/XI>