Доктор, который любил паровозики. Воспоминания о Николае Александровиче Бернштейне

Самая картинная установка – для старых опытных вожатых. Сделано точное воспроизведение передней площадки трамвая, на пружинах, так что покачивается, как настоящая площадка. Перед площадкой экран, на который проецируется кино, снятое с передней площадки трамвая на ходу: путь, улица, разные экипажи, публика, остановки и всякие опасные «переплеты». Реакции вожатого – не условные, а настоящие: если он затормозит, то он останавливает фильм; если будет разгонять ход контроллером, то разгонит ход и по фильму и т. д. Получается полная иллюзия действительности. Все регистрируется автоматически: и раздражающие моменты фильма, и реакции. Один момент очень страшный: едем полным ходом; вдруг из‐за высокого грузовика выскакивает прямо наперерез автомобиль и с разлета останавливается на самых рельсах. Вожатый – испытуемый, конечно, тормозит изо всех сил, но тут фильм не останавливается, а останавливается только движение трамвая на фильме, и авто благополучно уезжает. Lahy мечтает совсем отделаться от сотрудников-психологов, которых и мало, и которых жалко тратить на такую работу, и хочет все автоматизировать настолько, чтобы все делали электрические счетчики, а материал регистрировали бы и обрабатывали бы чинуши-делопроизводители.

…Приготовил сегодня для Анютушки-бедненькой посылку какао и шоколада, завтра или послезавтра отправлю. Вы знаете, мне не жаль будет Париж, я не привязался к нему, а остался холоден, как и был. Видно, мне судьба с немцами дружить…

Нютонька, дружок милый… пройдет еще совсем немного времени, и мы скажем: вот уж половина времени осталась позади. А я ношусь с горделивыми мыслями и думаю, что если немцы меня примут так же, как приняли парижане, то, значит, моя поездка не пропадет даром. Тогда наша «экспансия» научная за границу будет обеспечена, и о нас будут хорошо знать. Вот поглядим теперь, что скажет Дортмунд. Посылаю тебе, Нютик, приглашение на мой доклад, который состоится в четверг; только не показывайте его в ИОТе, чтобы Каплунишко не обиделся, а сказать о докладе можно, подчеркнув, что он весь с начала до конца будет от имени и в честь ИОТа…

<Париж, 30/Х>

Ребятушки, вот вам сочиненные мною 5 золотых правил парижского произношения: примите их к сведению, и сами станете парижанами: 1) все согласные смягчаются перед «а», а само «а» произносится как «я»; 2) согласные d, t, p, b смягчаются перед é до «мягкого знака»: terrible = тѢр… и т. д.; 3) un произносится in, напр. aucun как auquin; 4) è произносится не в виде е ouvert, как нас учили, а как «ээй», напр. guerre = гьээйр, glaciere = гласиэээйр; 5) «о» носовое, как если бы это было «у» носовое: marron = как marroun. Поупражняйтесь, пригодится. Это все, что я успел запомнить. …Весь день состоял из беготни – и все оттого, что «пахнет мужчиною»! Завтра мой доклад, и потому, Нютонька, хоть как раз это письмо совпадет, очевидно, с твоим выходным днем, но оно будет короткое, а ты не будешь на меня за это обижаться. Завтра отдолдоню доклад и тогда сяду преспокойно за стол и буду писать много-премного, а нынче надо не очень поздно лечь спать. И все это из‐за языка. Что касается предмета, то вы понимаете, что меня не только что разбудить среди ночи, но, кажется, вытащить из воды или из землетрясения, и я начну как ни в чем не бывало докладывать о циклографии, но я не совсем был спокоен насчет языка. Был потому, что сейчас, наоборот, уверился. Дело в том, что сегодня день рождения Mme Withoff, и меня потащили туда на полчаса, и там разговорили на всякие научные темы, и я так неплохо разболтался, что решил застрять там полтора часа вместо получаса – и убедился, что могу говорить более чем прилично. Очень интересно, и доказывает, как много зависит от сделанной установки, что мне сейчас значительно легче говорить по-французски, чем по-немецки, и я очень этому рад; потому что немецкий говор у меня, конечно, не пропал, а только стушевался, чтобы не мешать французскому. Ну и пусть себе пока не мешает. Mme Withoff находит, что у меня нет и следа русского акцента. Да и правда, что я обезьянничаю парижан вовсю; надеюсь, что не отвыкну за два месяца в Германии и привезу еще вам показать, как парижане разговаривают. Одним словом, теперь больше не боюсь…