Доктор Кто. Лето на исходе и другие рассказы

Один из прохожих, подбирая десятидолларовую бумажку, задержался рядом и понял, что старику нужна помощь. Точнее, была нужна.

— Дайте взглянуть, я доктор.

Мое сердце забилось чаще, и я осталась, чтобы увериться, что он назвался именем нарицательным. Этот мужчина был невысоким, лысым и довольно некрасивым — не похожим ни на одного из Докторов, к которым я бы обратилась. Надеюсь. Если «обратилась» — верное слово.

Дойдя до «Никс», я уже совершенно пришла в себя и была готова провернуть пресловутую фишку с плащом. Убедившись, что статуя все еще на месте, я увидела Рока Рейлтона, который входил в ресторан передо мной. Все сомнения и тревоги, что у меня еще оставались, исчезли мгновенно, как солнце летом в Англии.

Когда я представилась, швейцар нахмурился.

— Мисс Мелоун, вас нет в списке.

— В твоем списке, может, и нет, дорогуша. Но почти во всех остальных — есть совершенно точно. — Убедить его впустить меня оказалось нетрудно.

Рок уже исчез в толпе гостей. Я исполнила трюк с плащом и перебросила его через локоть ближайшего официанта, не глядя, сколько людей успели это увидеть. Мне достаточно было слышать, как они изумленно ахают и разевают рты.

Официант, что держал мой плащ и, кажется, очень хотел заглянуть куда-то южнее моего собственного рта, указал мне дорогу в танцевальный зал, где проходила вечеринка.

Не успела я войти, как передо мной возник еще один официант. Он протянул мне серебряный поднос с дутыми бокалами.

— Шампанского?

— Подделки не жалую, — ответила я громким шепотом. Но бокал все же взяла и сделала несколько глотков, оглядывая комнату. Шампанское оказалось не слишком отвратным, хотя и не слишком французским.

Я собиралась поговорить с Роком Рейлтоном и обозначить возможных подозреваемых. Было весьма вероятно, что человек, желающий ему смерти, находится в этой самой комнате — и я не только о кинокритиках.

Здесь были все. Я узнала и других кинозвезд, например, Гидди Семестр, чье декольте оказалось даже глубже моего. Заметила парочку именитых продюсеров вроде Максимилиана Шнайдера деПоста фон Алгонкина — наверняка одно из самых громких имен в любом искусстве.

Вот и журналисты. Владельцев некоторых крупных газет я знала очень хорошо. Они делились на две категории: первые при виде меня улыбались и приветственно поднимали бокалы, а другие отворачивалась и прятали лица, надеясь, что я их не узнаю или не вспомню. Да, подбросить сенсацию я умею.

Рока Рейлтона было не видно, поэтому я пересекла комнату и подошла к Гидди Семестр. Она снялась вместе с ним в фильме «Леди, не стреляйте». Ходили слухи, что у них роман, и весьма бурный. Даже если это и неправда, то ненадолго — вряд ли Рок свое упустит.

К тому же всегда приятно поболтать с самой красивой и умной женщиной в комнате. А значит, Гидди будет благодарна за эту возможность.

Я подошла к Гидди и ее свите, когда один из собеседников рассказывал весьма несмешной анекдот, и подалась вперед, чтобы самой его закончить.

На секунду повисла тишина, которую нарушила я, сказав: «Ох, простите, так вы рассказывали ту версию, что про минотавра и укулеле?» После этого несколько человек куда-то уплыли, и вскоре я осталась наедине с мисс Семестр.

— Простите, мы встречались? — спросила она.

Я покачала головой.

— Уверена, вы бы запомнили.

Она улыбнулась, вскинула идеально подведенную бровь и осмотрела меня с ног до головы.

— Наверняка.

— Я подруга Рока Рейлтона.

— Это не слишком сужает круг, — сказала она.

— Разве похоже, что мне нужно что-то сужать? — удивилась я.

Я поздравила Гидди с выступлением в фильме. Она улыбалась все шире, пока я расхваливала ее актерские таланты.

Но Гидди оказалась вовсе не такой уж легкомысленной, хотя именно это означало ее имя. Выслушивать лесть ей было не приятно, а смешно.

— Вы ведь вообще не смотрели фильм, да? — спросила она.

Мне пришлось признаться, что я пропустила фильм и сразу заявилась на банкет.

— Но я уверена, что вы в нем очень хороши.

— Лгать вы умеете, это точно, — сказала Гидди, все еще улыбаясь. — Но как актриса звезд я с неба не хватаю. Да, я не питаю иллюзий насчет своего мастерства, — продолжила она прежде, чем я успела притворно возразить. — Моя задача — просто хорошо выглядеть. И, быть может, именно во внешности мое главное актерское мастерство и заключается.

Я спросила Гидди, что она имеет в виду. Даже вблизи она была не так густо накрашена, как большинство женщин в комнате. Я только что проходила мимо дамы, у которой было наштукатурено все, что только можно.

Ответить Гидди не успела — к нам подошел низкорослый мужчина с жидкими, зализанными, будто намасленными волосами. Судя по его виду, ему и самому пришлось обмазаться маслом, чтобы влезть в костюм. Он приложился к руке Гидди сальными губами.

— Дорогая! — воскликнул он так, будто это и был весь разговор. — Дорр-ро-га-я! — сказал он снова, и в этих четырех слогах буквально можно было услышать и подлежащее, и сказуемое, и все прочие члены предложения.

Поцеловав Гидди руку, он выпрямился, хотя в росте от этого прибавил несильно, и покосился на меня.

— Кто твоя подруга?