Доктор Торн

– Одному лишь богу ведомо! Августе потребуется несколько сотен фунтов на приданое. Ты бы слышала, как он застонал, когда я попросила эту сумму. – Обиженная супруга тонким батистовым платочком смахнула горестную слезу. – Мне достаются все страдания и лишения жены бедняка, и никаких утешений. Он мне не доверяет: никогда ничего не рассказывает, не обсуждает со мной свои дела. Если с кем-то разговаривает, то только с этим ужасным доктором Торном.

– Что? С доктором Торном? – Графиня Де Курси питала к доктору Торну лютую ненависть.

– Да, с ним. Похоже, тот знает все на свете и дает советы по любому вопросу. Думаю, трудности бедного Грешема исходят от него, я почти уверена в этом.

– Удивительно! При всех многочисленных недостатках мистер Грешем – истинный джентльмен. Не представляю, как он может обсуждать свои проблемы с жалким аптекарем! Лорд Де Курси далеко не всегда относился ко мне так, как следовало, ничего подобного. – Леди Де Курси мысленно перечислила обиды куда более тяжкого свойства, чем те, которые выпали на долю золовки. – Но ничего подобного в замке не случалось. Несомненно, леди Амблби известны все подробности.

– Меньше половины того, что знает доктор Торн, – пожала плечами леди Арабелла.

Графиня в задумчивости покачала головой. Мысли, что мистер Грешем – почтенный сельский джентльмен и хозяин прекрасного поместья – выбрал в качестве доверенного лица простого доктора, казалась абсурдной и испытывала нервы на прочность. Чтобы прийти в себя, леди Де Курси немного помолчала, а когда собралась с духом настолько, чтобы дать совет подобающе повелительным тоном, сказала:

– Во всяком случае, одно несомненно: если мистер Грешем настолько беден, как ты говоришь, то Фрэнк обязан исполнить долг перед семьей и жениться на деньгах. Наследник четырнадцати тысяч годовых, дорогая, может позволить себе поиски голубой крови, подобно мистеру Грешему, или же красоты, подобно некоторым другим мужчинам. – Следует напомнить, что в данном замечании доля комплимента была крайне мала, так как леди Арабелла всегда считала себя красавицей. – Надеюсь, Фрэнк вовремя это поймет, чтобы не оказаться в дураках. Когда мужчина ясно осознает собственные обстоятельства и точно знает, что от него требуется, все гораздо проще. Надеюсь, мальчик и сам понимает, что выбора нет: в его положении не существует иного выхода, кроме как найти богатую невесту.

Увы! Фрэнк Грешем уже успел оказаться в дураках.

– Ну, парень, всем сердцем желаю тебе радости, – проговорил достопочтенный Джон, хлопая кузена по спине, когда перед обедом молодые люди отправились в конюшню посмотреть на подаренного Фрэнку на день рождения породистого щенка сеттера. – Хотел бы я быть старшим сыном, но не всем так везет.

– А мне кажется, что родиться младшим сыном графа все же предпочтительнее, чем старшим сыном простого помещика, – парировал Фрэнк, чтобы ответить любезностью на любезность.

– Ну вот я. Какие у меня шансы? Первым идет крепкий, как конь, Порлок, а за ним следует здоровяк Джордж, – возразил достопочтенный Джон. – Да и отец протянет еще лет двадцать, не меньше. – Молодой человек вздохнул, понимая, насколько мала надежда, что самые близкие и дорогие люди вскоре освободят дорогу к чистой радости графского титула и богатства. – А ты уверен в своем будущем. Поскольку братьев у тебя нет, скорее всего, сквайр позволит делать что душе угодно. К тому же он не настолько крепок, как мой папаша, хотя значительно моложе.

Никогда прежде Фрэнк не думал о своей судьбе в подобном свете и по сию пору оставался настолько наивным, что не обрадовался перспективе сейчас, когда ему доходчиво объяснили преимущество первородства. Но поскольку юноше постоянно внушали, что с кузенами Де Курси выгоднее дружить, он скрыл обиду и просто сменил тему.

– Надеюсь, будешь в этом сезоне охотиться вместе с парнями из Барсетшира, Джон? Я так непременно.

– Пока не знаю. Уж очень здесь все медленно: повсюду пашня да лес. Думаю, что, когда закончится охота на куропаток, сбегу в Лестершир. А что у тебя за лошади, Фрэнк?

Молодой человек слегка покраснел:

– О, пожалуй, возьму двух: кобылу, на которой ездил два последних года, и нового коня, которого отец подарил сегодня утром.

– Как, неужели только этих? Кобыла ведь чуть больше пони.

– Пятнадцать ладоней, – обиженно возразил Фрэнк.

– Послушай, приятель, я бы такого не стерпел! – заявил достопочтенный Джон. – Появиться перед лучшими людьми графства с необученным конем и с пони, причем будучи наследником Грешемсбери!

– К ноябрю я так его натренирую, что никакая сила не сможет остановить. Питер, наш конюх, говорит, что он отлично подбирает задние ноги.