Долг или страсть

Она не обратила внимания на это заявление и расстегнула его рубашку, ощущая тепло кожи, биение сердца под пальцами. Пульс был наполненным, а это точно хороший знак.

Кэролайн убрала окровавленную ткань с его плеча и стала искать рану.

– Вот! – вскрикнула она наконец.

– Очень плохо?

– Кто знает? – пробормотала она. – Пуля прошла через предплечье.

Она попыталась его перевернуть, и воздух со свистом вырвался у него из груди.

– Нужно посмотреть, прошла пуля насквозь или застряла в теле, – деловито пояснила Кэролайн.

Алек чуть подвинулся, чтобы облегчить ей доступ к ране. Комната плыла перед его глазами.

– Вот! – повторила она.

– Все в порядке?

– Да. Пуля прошла навылет. У тебя есть фляжка с виски?

– В куртке.

Кэролайн вынула из кармана куртки серебряную фляжку с гравировкой и открыла. Торфяной запах виски ударил в нос, заглушая запахи плесени и сырости. Алек протянул здоровую руку за фляжкой, но она покачала головой:

– Сначала на рану.

Он выругался, когда Кэролайн залила спиртным рану, отчего кожа загорелась огнем.

– В тебя никогда раньше не стреляли?

– Конечно, нет! – воскликнул Алек. – Раньше меня не пытались убить, даже когда я жил в Лондоне. Однажды ударили ножом… царапин и синяков даже не считаю, но никогда…

Он осекся и задохнулся, когда Кэролайн встала и подняла юбку, обнажив стройные ножки. Пришлось схватить фляжку и сделать огромный глоток.

Кэролайн видела, что он смотрит на ее ноги. Но что поделать?

Все же ее щеки загорелись, когда она возилась с завязками нижней юбки. Сняла ее и опустила подол платья, сознавая, что глаза Алека вспыхнули, но стала рвать юбку. Сложила из нее толстую подушечку и прижала к ране.

– Прижимай сильнее, – велела Кэролайн и оторвала еще одну полосу, чтобы перебинтовать рану. – Необходимо как можно скорее отвести тебя к Мойре…

Дверь задребезжала. Кэролайн охнула. Послышались приглушенные голоса, и в дверь заколотили тяжелые кулаки.

Кэролайн попыталась подняться, но Алек схватил ее за руку.

– Не двигайся, – прошептал он.

Сердце, казалось, билось в самом горле.

– Дверь не заперта. Я не помню, что запирала ее.

– А по-моему, заперта, – выдохнул он, и Кэролайн побледнела, когда толстые доски зашатались от очередной атаки.

Алек обнял ее за плечи и привлек к себе. Кэролайн зажала рукой рот, чтобы удержаться от крика, когда в окне появилось лицо, уродливо расплющенное о стекло. Грязные руки обрамляли сверкающие глаза.

– Твой виконт Спид, – пробормотал Алек. – Мандевилл, конечно, где-то поблизости.

Дверь снова затрещала, но не открылась.

– Вряд ли виконт пришел за мной, – прошептала она.

В окне появилось еще одно лицо.

– Броуди, – тихо сказал Алек и выругался. – Вот уж не подумал бы, что у него хватит мозгов. Не удивлен, что он промахнулся.

– Думаешь, это Броуди стрелял в тебя? Твой кузен?

– Мой наследник, – сухо напомнил он. – Но сомневаюсь, что он сам это придумал.

Кэролайн наблюдала, как трясется дверь, но та держалась крепко, словно была заперта и заложена засовом… только это сделала не она. Она оставила дверь открытой, и была уверена в этом, потому что слишком тревожилась за Алека, чтобы думать о чем-то еще. И сейчас задержала дыхание, когда грязь, мертвые насекомые и пауки посыпались на пол, устрашающе стуча по сухим доскам старого пола, как тысячи крошечных ног, бегущих к ней. Кэролайн свернулась клубочком и придвинулась к Алеку, боясь мышей, людей и всего остального. Алек сжал ее плечо, поцеловал в лоб, и ей стало спокойнее.

Мужчины ушли так же внезапно, как появились, и настала тишина. Темнело, последние проблески света таяли, только задрапированная чехлами мебель призрачно белела в темноте. Кэролайн вздрогнула и повернулась к Алеку. Он не шевелился… и она испугалась. Потянулась, чтобы найти пульс, и его рука накрыла ее ладонь.

– Со мной все в порядке, Кэролайн, – хрипло выдавил он. – Мы тронемся в путь, как только окончательно стемнеет.

Алек снова прижал ее к себе, согревая.

Кэролайн шевельнулась, пытаясь нащупать пятно крови на повязке, но ничего не нашла.

– Где ты так научилась бинтовать огнестрельные раны? – спросил он, дыша на нее теплом и виски.

– Моя мать много болела, и гувернантки часто менялись. В ожидании очередной я проводила время на кухне со слугами. Однажды один из егерей споткнулся о свое ружье и прострелил ногу. Слуги забыли о моем присутствии, но я навсегда запомнила все, что увидела. Кухарка засучила рукава, вытащила бутылку с бренди, глотнула сама, а потом налила на рану. Разумеется, она воспользовалась чистыми тряпками…

– Он выжил? – спросил Алек.

– Да, конечно.

– В таком случае и для меня есть надежда, полагаю. Если она не попытается снова.

– Она? Ты о ком?

– Деворгилла. Уверен, это она подбила Броуди на такое. Возможно, пообещала богатства Гленлорна, если он сделает, как она скажет. Но его ждет разочарование. Не важно. Ты скоро уедешь, а нам нужно обсудить кое-что поважнее.

– Что?

– Что ты будешь делать, если окажется, что ты забеременела?

Кэролайн потеряла дар речи. Мириады эмоций нахлынули на нее, целый табун диких коней. Дурное предчувствие, страх, стыд и даже восторг.