Долгая дорога домой

Она впала в ступор, сидя на диване и уставившись взглядом на проплывающие за окном облака, словно кошку, поглаживая рукой рубашку Павла. Она мысленно ругала себя, что не согласилась выйти за него замуж, испугавшись разницы в возрасте и непонимания родителей, которые до сих пор ничего о нём не знали. Она берегла свои отношения с Павлом от родительского вмешательства, и теперь ей это казалось глупым. Ведь невозможно скрывать его от них всю жизнь, и неважно, как они отнесутся к её выбору. В конце концов, это её жизнь и её выбор. Потом она вдруг почувствовала укол ревности, представляя себе его в объятьях другой, но вспышка гнева тут же погасла, едва она вспомнила их последнюю ночь перед его внезапном отъездом. И решила, что как только он вернется, устроит ему бурную сексуальную ночь психологической разгрузки. За окном рассвело, наступил четвёртый день ожидания. Настя по-прежнему сидела на диване, витая в своих грёзах. В выходной день на работу идти не нужно, а значит, день будет утомительно долог.

Елена Васильевна оставила все попытки дозвониться до дочери – не утерпела, приехала рано утром. Застыв возле входной двери, она долго размышляла – нажать кнопку звонка или же открыть дверь своим ключом. «Возможно, её просто нет дома, но не исключено, что она не одна и есть шанс подсмотреть её избранника». Любопытство взяло верх над тактом, и, бесшумно открыв входную дверь, быстро раздевшись, Елена Васильевна на цыпочках прошла в зал. То, что она увидела, заставило всплеснуть её руками.

Настя, застыв в позе лотоса, сидела на диване, уставившись в одну точку. То, что это не было медитацией, выдавало осторожное движение руки, которой она гладила мужскую джинсовую рубашку.

Кашлянув, мать поздоровалась с дочерью, но та никак не отреагировала на неё. Тогда она быстро подошла к ней и встряхнула за плечи.

– Да что происходит? Объясни мне, в конце концов, что случилось?!

– Он ушёл всего на один день, а его нет уже четвёртые сутки, – прошептала Настя и, обняв мать, разрыдалась у неё на груди.

– Не ты первая, и он не последний, – ответила мать, обнимая дочь и прижимая её голову к себе.

– Да что ты такое говоришь? – возмутилась дочь, отстраняясь от матери. – Он единственный, кого я люблю! Он не мог вот так просто взять и уйти от меня, с ним что-то случилось. Его нужно искать, но где и как, я не знаю, меня бесит собственное бессилие. Единственное, что я знаю – он живой. Я это чувствую!

– Тогда давай позвоним Лунину, он для тебя горы свернёт.

– Увы, мама, но папа не всемогущий. Я в этом уже один раз убедилась…

– По крайней мере, он знает, что нужно делать. Я звоню ему.

– Звони…

– Через час он будет здесь, – сказала Елена Васильевна, закончив разговор с бывшим мужем. – Спрашивал насчёт обеда, у тебя что-нибудь есть или нужно готовить?

– Посмотри на кухне.

– Ты, что, ничего не ела?

– Я не помню, мама.

– О, Господи! – воскликнула мать, воздев руки к небу, и ушла на кухню, где развернула бурную деятельность.

Настя включила телевизор и наткнулась на кадры новостей. Ведущий сумбурно рассказывал о теракте в метро Петербурга. Картинки сменялись одна за другой, а смысл сказанного плохо доходил до её сознания. Внимание Насти привлекло мелькнувшее на экране лицо мужа. Он отдавал какие-то распоряжения медикам и рядом стоящим силовикам. Два десятка секунд, и камера телеоператора уехала в сторону, больше снимать не дали.

– Паша! – крикнула Настя так, как будто он мог её услышать.

Раздался звонок в дверь, и Настя с надеждой кинулась открывать её. Пришёл отец.

– Папа, – разочарованно произнесла она, впуская его в квартиру. Владимир Николаевич, заранее предупреждённый женой, не обиделся на разочарование дочери, он уже знал, что она ждала кого-то другого и этого другого всё ещё не было. Он обнял дочь, поцеловав в лоб, тихо произнёс:

– Всё будет хорошо, всё устаканится. Не переживай…

– Его только что мельком показали по телевизору. Он в Питере. Там теракт. Но скажи мне, неужели так сложно сделать один звонок любимой женщине, чтобы она не сходила с ума?

– Всё зависит от обстоятельств. Возможно, у него просто не было на это времени. Если он четвёртые сутки на ногах, он в любой момент может отключиться и заснуть.

– Какой кошмар!

– Мать-то где?

– На кухне готовит тебе обед.

– Жаль, что не ты это делаешь, твоя стряпня мне больше по вкусу.

– О нет, только не сегодня…

Она вновь схватила пульт телевизора и стала переключать его с канала на канал, ища новостную программу. На пятом канале происходящее у станции метро показывали в прямом эфире, но тоже недолго и только эвакуацию раненых, а затем появился номер телефона горячей линии.

– Настя, хватит себя накручивать. Раз живой – он вернётся, – отчим забрал пульт и выключил телевизор.

– Я видела его там, понимаешь, видела.

– Раненого?

– Нет, он там командовал, наверное. Показали мало, мельком.

– А ты думала, у него интервью будут брать? А может, ты просто обозналась?

– Нет! Нет! Нет!

– Не истери, закончит дела и вернётся недельки через две, ну, может, раньше.

– Да я за это время с ума тут сойду.