Долгая дорога домой (СИ)

- А если не сможешь следовать за ним, как собачка, ожидая, когда до тебя дойдёт его время - лучше забудь его! - продолжила Жалея, - Он - не сможет по другому. Он не станет другим. Найди себе другого, на котором не висит ответственность за людей, не висит Судьба Империи.

- Но я - люблю его!

- Тогда - заткнись и знай своё место, женщина! - Жалея ударила Синьку ладонью по лицу, оставив красные следы пальцев на лице девушки, - приди в себя! Тут - нет твоего возлюбленного. Тут есть - Каратель! В окружении Тьмы. И он уничтожит всех, кто ему помешает. Ты - этого боишься? Да? А ты не думала, что если бы он не изменился, не стал тем, кем должен, то мы все давно бы погибли? Не думала? Вижу, что нет. Он уже потерял близкого человека - Стрелка. Не лишай его ещё и любви! Как знать, может быть только твоя любовь и остановит его у края бездны, когда придёт время.

- Спасибо, Мать, - Синька ткнулась в лиф платья Жалеи, опять разрыдалась.

- Ей, сопливое воинство! - крикнул с седла свежеиспечённый Достойный, Корень, - вы собрались дождаться Неприкасаемых? Тогда зачем держите нас? Жить надоело?

- Коря, отвали! - крикнула ему Синька, но встала и взяла поводья своей лошадки, повернулась к Жалее, - я услышала тебя, Матерь Жалея, я - постараюсь.

Корень, слышавший почти всё, остальное - домысливший, усмехнулся. Ни секунды он не верил, что его сестра перестанет быть той, кем она являлась, что послушается весьма мудрых слов Матери Милосердия. Ну-ну! Будут им и ещё искры от столкновений характеров Синьки и Птицы.

"Хлеб горелый, не прибил бы Лисицу, в сердцах!" - покачал головой Корень. - "Парень-то, оказывается, резкий! Уважаю! Так меня он нае...!"

И Корень - рассмеялся в голос.

*****

Место искали недолго. Или, субъективно, долго - целый день. Егеря-ловкачи исправно, оценивающе, осматривались вокруг, пытаясь найти место, подходящее под нехитрые инструкции Командира. А чего тут не понять? Корень спросил - как искать нужное место. А на это Белый ему ответил:

- Очень просто. Вон, видишь, пригорок. Представь на нём наши повозки полукругом и стена щитов у них. А тебе надо этот пригорок - атаковать. Как?

- Ничего, годиться.

- А надо найти место, на которое даже лезть не хотелось. От страха. Вот и всё.

Вот теперь все и высматривали место, которое не хотелось бы штурмовать. Три места Белый уже отверг. Одно место легко обходилось, со второго нельзя было уйти. И выгодная позиция превращалась в западню. Третье место было отвергнуто без объяснения причин.

Но, к вечеру вышли к пригорку, с двух сторон зажатому топкими болотами. Дорога перемахивала по насыпи через запруженный овраг, далее по насыпи шла до пригорка, карабкалась на вершину, а оттуда уже скатывалась дальше.

- Корень, пошли ловкачей найти край топи, - велел Командир, осмотрев место, - Если её не удастся обойти - это то, что мы искали. Да и вечер уже. Привал устраиваем на вершине. Тем более, что мы не первые такие умные.

Вокруг были следы постоянных стойбищ. Кострища были выложены камнем, камнями же были выложены невысокие стены, хоть немного, но прикрывающие от ночных ветров. И даже стояла выдолбленная из куска скалы ванна - поилка для скотины. Караван втягивался на насыпь.

- Магам - отдыхать. Остальные - осматриваться, - махнул рукой Белый, смотря на север.

Столб пыли на горизонте был виден. Преследователи были уже близко.

Белый поспешил вниз. Пригорок был довольно крут, уставшие кони без помощи людей не затянут повозки на вершину. Но, и обороняться будет легче. Задавить их массой Змеи не смогут - кругом вязкая топь. Теряется и их преимущество в коннице, которой Белого могли раскатать ещё вчера. Но, конница плетётся вместе с пешими колоннами. Или они бояться Белого после падения Ужгорода, или - решили дать боевую выучку этим Неприкасаемым.

Из повозок выстраивали стену, поднимая борта, как щиты, закатывая колёса в подрытые ямки и стопоря их. В повозках устанавливали все четыре осадных стреломёта, снятых с башен Ужгорода. Белый чувствовал, что - понадобятся. И запретил их, тяжелых, выбросить, когда на обочину летели операционные столы Сестёр Милосердия.

Было у них много и ручных самострелов. Намного больше, чем стрелков, умеющих из них стрелять. А умеющих попадать стрелами в цель - ещё меньше. Именно поэтому Белый организовал невиданное - стрелковые расчёты. За каждым стрелком закрепил по несколько подростков и женщин, как ополченцев, так и Безликих. И стрелки их стали учить взводить и заряжать самострелы. А самых лучших стрелков, самых метких - поставили на стреломёты. На них стрелок так же должен был только наводить орудие и стрелять. Крутить ворот, накладывать метровые стрелы должен был расчёт.

Пока устанавливали повозки, пока крепили стреломёты - стемнело. Пристрелять - не успели. Расчёты занялись бесконечными взведениями и зарядками самострелов. При этом на них кричал стрелок, другие воины, стучали с наружней стороны щитов обухами топоров и древками секир, толкали, пинали, быстро доведя до слёз не только женщин, но и подростков.