Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Наша стратегия сработала, потому что этот надзиратель стал менее враждебен к нам. Как-то он даже начал задавать нам вопросы об Африканском национальном конгрессе. Тому, кто работал в тюремной службе, наверняка промыли мозги правительственной пропагандой, и он был уверен в том, что мы являемся террористами и коммунистами, которые хотят сбросить белых людей в море. Однако после того, как мы спокойно объяснили ему нашу политику, которая заключалась в отказе от принципов расовых различий, наше стремление к равноправию всех граждан и наши планы по перераспределению национального богатства, он почесал в затылке и сказал: «В этом, черт возьми, больше смысла, чем у парней из Национальной партии».

Сочувствие к нам со стороны некоторых надзирателей облегчало решение одной из самых важных задач в тюрьме на острове Роббен: общение между политическими заключенными. Мы считали своим долгом поддерживать связь со своими коллегами в тюремных секциях F и G, где содержались в основном осужденные не по политическим мотивам. В качестве политических деятелей мы были полны решимости укреплять нашу организацию в тюрьме так же, как мы делали это и на свободе. Связь была нам необходима, чтобы скоординировать наши протесты и жалобы. Кроме того, поскольку в остальной части тюрьмы новые заключенные поступали, а отсидевшие свой срок освобождались гораздо чаще, чем у нас, наши коллеги в секциях F и G, как правило, имели более свежую информацию не только о том, что происходит в стране и в рядах освободительного движения, но также о наших друзьях и семьях.

Контакты между тюремными секциями считались серьезным нарушением тюремных правил. Мы нашли много эффективных способов обойти существовавшие запреты. Нам доставляли бачки с едой заключенные из общих секций, осужденные не по политическим мотивам, и в первые месяцы нам удавалось разговаривать с ними шепотом. В ходе этих коротких бесед мы передавали такие же короткие послания своим коллегам. Мы сформировали тайный комитет по обеспечению связи, состоявший из Ахмеда Катрады, Мака Махараджа, Лалу Чибы и некоторых других политических заключенных, и их работа заключалась в организации необходимых практик.

Один из первых методов был разработан Ахмедом Катрадой и Маком Махараджем, которые заметили, что во время наших выходов на работы на известняковый карьер надзиратели часто выбрасывали пустые спичечные коробки. Им пришла в голову идея тайно собирать эти коробки и сооружать в них фальшивое дно, в которое помещать небольшое письменное сообщение. Лалу Чиба, который когда-то учился на портного, писал эти крошечные закодированные сообщения. Джо Габи, бывший член формирований «Умконто ве сизве», находившийся в нашей секции, нес эти модифицированные спичечные коробки, когда нас отводили на работы в карьер, и выбрасывал их на том самом стратегическом перекрестке, где, как мы знали, будут проходить обычные заключенные. Во время доставки нам еды мы шепотом объяснили свой план. Заключенные из секций F и G при выходе на свои работы подбирали эти спичечные коробки, а мы точно так же получали ответные сообщения. Этот метод был далек от совершенства. В наши планы, например, мог разрушительным образом вмешаться дождь. С учетом этого мы вскоре разработали более эффективные методы связи.

Мы искали моменты, когда надзиратели проявляли невнимательность. Такие моменты случались, в частности, во время приема нами пищи и сразу же после этого. Мы разработали схему, в соответствии с которой сочувствовавшие нам заключенные из общих секций, работавшие на кухне, закладывали письма и записки, завернутые в пластик, на дно пищевых бачков. Мы отправляли ответные сообщения аналогичным образом, заворачивая записки в тот же пластик и помещая их под груду грязной посуды, возвращавшейся на кухню. Чтобы гарантированно скрыть от посторонних глаз свои записки, мы делали все возможное, создавая полный беспорядок и разбрасывая остатки еды по всем тарелкам. Надзиратели даже жаловались на этот хаос, но никогда не утруждали себя расследованием его причин.

Еще один метод обеспечения контактов между нами был связан с использованием туалетов. Наши туалеты и душевые находились рядом с секцией карцеров. Заключенные из общих секций также сидели в карцерах и пользовались теми же туалетами, что и мы, хотя и в разное время. Мак Махарадж разработал метод, согласно которому наши записки заворачивались в пластик, а затем приклеивались скотчем за край унитаза. Мы уведомляли наших коллег из числа политических заключенных, сидевших в общих секциях, что им надо по тому или иному обвинению оказаться в карцере, чтобы получить эти записки и отправить нам ответные. Само собой разумеется, надзиратели никогда не утруждали себя поисками нашей переписки в этом месте.