Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

В самый разгар голодовки, организованной нами в июле 1966 года, меня во второй раз навестила моя жена. Это произошло почти через два года после ее первого визита в 1964 году, которого, казалось, словно и не было вообще. С тех пор Винни подвергалась постоянным преследованиям властей. На ее сестер и брата оказывалось давление со стороны полиции, власти пытались запретить членам ее семьи жить вместе с ней. Кое-что об этом мне стало известно во время нашей встречи, другие подробности ее жизни я узнал несколько позже. Я был в курсе дела некоторых безобразных действий правительства, потому что, возвращаясь из известнякового карьера, я часто находил аккуратно вырезанные газетные заметки о Винни, которые охранники анонимно клали мне на кровать.

Прибегая к разным подлым способам, власти делали все возможное, чтобы воспретить визиты Винни ко мне либо сделать их максимально дискомфортными. В течение предыдущих двух лет ее визиты срывались в результате прямых запретов местных магистратов и введенных против нее правительственных запретов, которые лишали ее возможности выехать за пределы Йоханнесбурга. Как я узнал от своего адвоката, полиция проинформировала Винни, что она может посещать меня только при наличии пропуска для чернокожих африканцев. Винни, которая с 1950 года протестовала против политики правительства в отношении пропусков для женщин, справедливо отказалась носить этот ненавистный документ. Она понимала, что власти явно пытались унизить и ее, и меня. Однако я решил, что нам все же важнее увидеться, чем сопротивляться подлым маневрам правительственных чиновников, и в конечном итоге Винни согласилась носить этот пропуск. Я ужасно скучал по ней, мне крайне необходимо было знать, что смогу увидеть ее, а еще нам нужно было обсудить жизненно важные семейные дела.

Правила, регулировавшие каждый из визитов Винни ко мне, были многочисленными и весьма обременительными. Ей, например, запрещалось пользоваться поездом или автомобилем, поэтому оставался только самолет, что сделало ее поездку намного дороже. От нее требовалось после прилета в Кейптаун доехать кратчайшим маршрутом из аэропорта до городского полицейского участка Кейптауна «Каледон-сквер» для того, чтобы подписать там различные документы. На обратном пути ей также пришлось явиться в этот полицейский участок и подписать еще несколько документов.

Я также узнал из одной из газетных вырезок, что сотрудник спецподразделения полиции ворвался в наш дом в Орландо в то время, когда Винни одевалась, и она сердито вытолкнула офицера из спальни. Лейтенант выдвинул против нее обвинение в нападении на него, поэтому я обратился к своему другу и коллеге Джорджу Бизосу с просьбой обеспечить ее защиту на суде, что он и сделал весьма умело. Мы читали статьи в газетах на эту тему, и некоторые заключенные даже шутили со мной по поводу воинственности Винни. «Ты не единственный боксер в семье, Мадиба», – улыбались они.

Второй визит Винни, как предусматривалось тюремными правилами, длился всего полчаса, а нам нужно было многое обсудить. Винни была немного взвинчена грубым обращением с ней в полицейском участке Кейптауна. Кроме того, ей стало слегка нехорошо от дизельного выхлопа, когда она находилась в трюме парома. Она приложила максимум усилий, чтобы принарядиться для меня, но выглядела худой и изможденной.

Мы обсудили с ней образование наших детей, здоровье моей матери, которое ухудшилось в последнее время, и наши финансовые дела. Важнейшим вопросом было образование Зенани и Зиндзи. Винни устроила обеих девочек в школу, которая называлась индийской, и власти стали преследовать директора школы на том основании, что зачисление в школу учеников-африканцев являлось нарушением закона. В этой связи мы приняли трудное решение отправить Зенани и Зиндзи в школу-интернат в Свазиленде. Это было тяжелое решение для Винни, которая находила в своих двух девочках большую поддержку. Меня утешал тот факт, что они должны были получить в Свазиленде достойное образование. Наряду с этим я беспокоился о Винни. Одинокая, она могла стать легкой добычей для тех, кто попытался бы очернить ее репутацию под видом ее друзей. Винни всегда слишком доверяла людям.