Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

АНК переживал свое новое рождение, он пользовался очевидной популярностью. Опросы общественного мнения показали, что АНК являлся самой популярной политической организацией среди чернокожих африканцев, несмотря на то, что он был запрещен в течение четверти века. Его борьба против апартеида привлекла внимание всего мира: в 1984 году англиканский архиепископ Десмонд Туту, активный борец с апартеидом, был удостоен Нобелевской премии мира (тюремные власти отказались отправить ему поздравительное письмо). Свидетельством того, что правительство Южной Африки испытывало растущее международное давление, стал тот факт, что страны всего мира начали вводить экономические санкции в отношении Претории.

Правительство делало мне намеки на протяжении многих лет, начиная с попыток министра Джимми Крюгера убедить меня переехать в Транскей. Это были не попытки договориться, а стремление изолировать меня от моей организации. В ходе наших встреч Джимми Крюгер сказал мне: «Мандела, мы можем работать конкретно с вами, но не с вашими коллегами. Будьте благоразумны». Я не ответил на эти предложения, но сам факт того, что власти пытались наладить диалог со мной, можно было рассматривать как прелюдию к реальным переговорам.

Правительство активно зондировало почву. В конце 1984 и начале 1985 года меня посетили два видных западных государственных деятеля: лорд Николас Бетелл, член британской Палаты лордов и Европейского парламента, и Сэмюэль Дэш, профессор права в Джорджтаунском университете и бывший советник Комитета Сената США по расследованию Уотергейтского скандала. Оба визита были санкционированы новым министром юстиции Коби Коэтси, который, судя по всему, был новым лидером африканеров-националистов.

Я встретился с лордом Николасом Бетеллом в кабинете представителя тюремной администрации, который украшала большая фотография президента Питера Боты с хмурым видом. Николас Бетелл был веселым, крупным, полным мужчиной. Я решил подразнить его за полноту. «Вы выглядите так, как будто являетесь родственником Уинстона Черчилля», – сказал я, когда мы пожали друг другу руки, и он рассмеялся.

Лорд Бетелл поинтересовался об условиях нашего содержания в тюрьме «Полсмур», и я прояснил ему эту тему. Затем мы обсудили диверсионную деятельность формирований «Умконто ве сизве», и я объяснил, что переход к насильственным средствам борьбы был обусловлен не огульным решением руководства Африканского национального конгресса, а репрессивными мерами со стороны правительства. Я подтвердил, что при организации диверсий мы определяли своими целями стратегические военные объекты, а не людей. «Я бы не хотел, чтобы наши бойцы совершили нападение, например, на этого майора», – сказал я, указывая на майора Фрица ван Ситтерта, который следил за ходом нашей беседы. Фриц ван Ситтерт был добродушным малословным парнем. От моего замечания он вздрогнул.

Во время визита профессора Сэмюэля Дэша, который последовал практически сразу же за визитом лорда Бетелла, я изложил то, что считал минимально необходимой основой для будущей нерасовой Южной Африки: унитарное государство без бантустанов, выборы в единый парламент при отказе от принципа расовой сегрегации, соблюдение принципа «один человек – один голос». Профессор Сэмюэль Дэш спросил, воодушевлен ли я в связи с заявлением правительства о намерении отменить Закон о запрете смешанных браков и некоторые другие законы, обеспечивающие систему расовой сегрегации. «Это всего лишь булавочный укол, – ответил я. – Я не стремлюсь жениться на белой женщине или плавать вместе с белыми в одном бассейне. Мы добиваемся политического равенства». Я совершенно откровенно заявил профессору Сэмюэлю Дэшу, что в данный момент мы не располагаем возможностями победить правительство военными средствами, но можем серьезно нарушить систему государственного управления.