Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Я встретился с Винни и Исмаилом Айобом в пятницу, а в воскресенье на стадионе «Джабулани» в Суэто должен был состояться митинг Объединенного демократического фронта, на котором планировалось обнародовать мой ответ на предложение правительства. За нашей встречей наблюдали несколько охранников, которые были мне незнакомы. Когда мы начали обсуждать мой ответ, один из надзирателей, относительно молодой парень, прервал нас, заявив, что обсуждать разрешается только семейные вопросы. Я проигнорировал это замечание, поэтому через несколько минут он вернулся со старшим надзирателем, которого я тоже едва знал. Тот также заявил, что мы должны немедленно прекратить обсуждать политические вопросы. Я ответил ему, что обсуждаю вопрос государственной важности, связанный с предложением президента страны. Я предупредил его, что, если он хочет прекратить нашу встречу, ему следует для этого получить прямые указания от самого президента Питера Боты. «Если вы не собираетесь звонить президенту страны, чтобы получить такие распоряжения, – холодно сказал я, – тогда, пожалуйста, не перебивайте нас». Он не стал делать никаких звонков.

Я произнес перед Исмаилом Айобом и Винни заранее подготовленную речь. В дополнение к ответу правительству я хотел также публично поблагодарить Объединенный демократический фронт за его полезную деятельность и поздравить архиепископа Десмонда Туту с его наградой[103], отметив, что она принадлежит всему народу Южной Африки. В воскресенье, 10 февраля 1985 года, моя дочь Зиндзи зачитала мой ответ ликующей толпе наших сторонников, которые более двадцати лет не могли нигде на территории Южной Африки официально слышать мои выступления.

Зиндзи, как и ее мать, была замечательным оратором. Я гордился тем, что именно она зачитала мою речь, предварив ее словами о том, что ее отец должен был бы сам сказать на стадионе все это:

«Я являюсь членом Африканского национального конгресса. Я всегда был членом Африканского национального конгресса и останусь членом Африканского национального конгресса до самой своей смерти. Оливер Тамбо для меня гораздо больше, чем брат. Он мой лучший друг и товарищ на протяжении почти пятидесяти лет. Если среди вас есть кто-то, кто дорожит моей свободой, Оливер Тамбо дорожит ею больше, и я знаю, что он отдал бы свою жизнь, чтобы увидеть меня свободным…

Я удивлен теми условиями, которые правительство хочет навязать мне. Я не склонен к насилию… Только тогда, когда все другие формы сопротивления исчерпали себя и стали для нас недоступны, мы обратились к вооруженной борьбе. Пусть Питер Бота покажет, что он отличается от Малана, Страйдома и Фервурда. Пусть он откажется от насилия. Пусть он подтвердит, что готов уничтожить апартеид. Пусть он прекратит запрет на деятельность народной организации – Африканского национального конгресса. Пусть он освободит всех, кто был заключен в тюрьму, изгнан или сослан за то, что выступил против апартеида. Пусть он гарантирует свободную политическую деятельность, чтобы люди сами могли решать, кто будет ими управлять.

Я очень дорожу своей собственной свободой, но меня гораздо больше волнует ваша свобода. Слишком многие умерли с тех пор, как я оказался в тюрьме. Слишком многие пострадали за любовь к свободе. Я чувствую себя в долгу перед их вдовами, сиротами, матерями и отцами, которые оплакивали их. Не только я один страдал в течение этих долгих, одиноких, потерянных лет. Я не менее вас люблю жизнь. Но я не могу продать свое право на рождение, и я не готов продать право на рождение остальных, чтобы за счет этого стать свободным…

Какую свободу мне предлагают, пока народная организация остается под запретом? Какую свободу мне предлагают, когда я могу быть арестован по обвинению в отсутствии пропуска? Какую свободу мне предлагают, если я буду вынужден жить со своей семьей, с моей дорогой женой, которая остается в изгнании в Брандфорте? Какую свободу мне предлагают, когда я должен получить специальное разрешение для проживания в городе?.. Какую свободу мне предлагают, когда за мной не признается южноафриканское гражданство?

Только свободные люди могут вступать в переговоры. Узник не может заключать никаких договоров… Я не могу и не буду давать никаких обязательств в то время, когда я и вы не свободны, когда весь народ еще не свободен. Ваша свобода неотделима от моей. Я обязательно вернусь».

89

В 1985 году после обычного медицинского осмотра общим тюремным врачом меня направили к урологу, который диагностировал увеличение предстательной железы и рекомендовал мне операцию. Он сказал, что это вполне обычная процедура. Я посоветовался со своей семьей и решил согласиться с операцией.