Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

У моих собеседников были опасения относительно моей политической идеологии и того, каким государством может стать Южная Африка под руководством АНК. Я сообщил им, что отношусь к числу южноафриканских националистов, а не коммунистов, что националисты бывают разных цветов и оттенков и что я твердо привержен принципу построения общества на нерасовой основе. Я рассказал им также, что верю в Хартию свободы, которая воплощает принципы демократии и прав человека и не является программой по строительству социализма. Я заявил о своей обеспокоенности тем, чтобы белое меньшинство чувствовало себя в безопасности при любом новом режиме в Южной Африке. В ходе беседы я высказал мнению о том, что многие из наших проблем являются результатом отсутствия контактов между правительством и АНК и, таким образом, могут быть решены путем реальных переговоров между сторонами.

Члены Группы видных деятелей Содружества наций подробно расспрашивали меня о проблеме насилия в Южной Африке. Хотя я еще не был готов отказаться от насильственных методов борьбы, я самым решительным образом подтвердил, что насилие никогда не сможет решить всех существующих в стране проблем, что оно противоречит человеческой природе и что для нормализации внутриполитической ситуации требуется согласованное понимание задач, стоящих перед нами. Еще раз повторив, что это была моя личная точка зрения, а не позиция руководства АНК, я предположил, что, если правительство выведет армейские подразделения и полицию из африканских поселков, АНК может согласиться приостановить вооруженную борьбу в качестве прелюдии к переговорам с властями. Я особо подчеркнул, что мое освобождение само по себе не остановит насилие в стране и не явится стимулом для переговоров.

После встречи со мной Группа видных деятелей Содружества наций планировали встретиться как с Оливером Тамбо в Лусаке, так и с правительственными представителями в Претории. В ходе своей беседы с ее членами я сделал необходимые намеки для обеих сторон. Я хотел, чтобы правительство увидело, что мы готовы к переговорам при благоприятных обстоятельствах, а Оливер Тамбо убедился бы в том, что наши с ним позиции совпадают.

В мае Группа видных деятелей Содружества наций должна была встретиться со мной в последний раз. Я был настроен оптимистично, так как они уже побывали и в Лусаке, и в Претории, и я надеялся, что переговорному процессу уже дан какой-то первоначальный импульс. Но за день до нашей встречи правительство Южной Африки предприняло шаг, который сорвал все наши добрые начинания, включая усилия представителей Содружества наций. В тот день когда члены делегации Содружества наций должны были встретиться с министрами правительства, Силы обороны Южной Африки по приказу президента Питера Боты начали воздушные налеты на базы АНК в Ботсване, Замбии и Зимбабве, которые сопровождались действиями южноафриканских коммандос. Это привело к провалу переговоров, и Группа видных деятелей Содружества наций немедленно покинула Южную Африку. Я в очередной раз почувствовал, что мои усилия по продвижению переговорного процесса между руководством АНК и правительством зашли в тупик.

В ответ Оливер Тамбо и другие руководители Африканского национального конгресса призвали жителей Южной Африки выбить почву из-под ног правительства, и народ откликнулся на этот призыв. Беспорядки и политическое насилие в стране достигли новых масштабов. Гнев народных масс был неудержим. Поселки с чернокожим населением были охвачены волнениями. Международное давление на Преторию усиливалось с каждым днем. 12 июня 1986 года правительство ввело в стране чрезвычайное положение, пытаясь сдержать акции протеста. Казалось, во всех отношениях это был период, крайне неблагоприятный для переговоров. Однако зачастую именно в такие моменты, которые кажутся неблагоприятными, требуется проявить инициативу, поскольку как раз в такое время стороны, вовлеченные в конфликт, активно ищут выход из тупиковой ситуации. В этом месяце я написал письмо специальному уполномоченному по исправительным учреждениям генерал-лейтенанту У. Х. Виллемсу, в котором коротко указал: «Мне хотелось бы видеть вас по делу государственной важности». Я передал это письмо бригадному генералу Манро в среду.

В ближайшие выходные представитель тюремной администрации предупредил меня, чтобы я был готов встретиться с генералом Виллемсом, который должен был приехать из Претории. Наша встреча прошла в не совсем обычной обстановке: меня отвели не в зону для посещений, а в резиденцию генерала, которая находилась на территории тюрьмы «Полсмур».

Генерал Виллемс – прямой человек, и мы сразу же перешли к делу. Я сообщил генералу, что хотел бы встретиться с министром юстиции Коби Коэтси. Мой собеседник поинтересовался, по какому вопросу. Я на мгновение заколебался, не желая обсуждать политические вопросы с тюремным чиновником, однако затем решил ответить откровенно: «Мне необходимо встретиться с министром, чтобы поднять вопрос об организации переговоров между правительством и Африканским национальным конгрессом».