Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Я быстро понял, что значила юридическая компания «Мандела и Тамбо» для рядовых африканцев. Для них это было место, куда они могли прийти и найти сочувствующего слушателя и компетентного союзника; место, где их не отвергнут и не обманут; место, где они действительно могли гордиться тем, что их интересы представляют и защищают юристы с таким же цветом кожи. Именно по этой причине я и стал адвокатом, и моя работа позволила мне понять, что я принял правильное решение.

Мы зачастую в течение утренних часов разбирали с полдюжины дел, а остальной день участвовали в судебных слушаниях. На одних судебных заседаниях с нами обращались достаточно вежливо, на других относились с откровенным презрением. Но как бы успешно мы ни действовали, мы осознавали, что можем построить прекрасную карьеру в качестве адвокатов, но никогда не сможем стать ни прокурорами, ни судьями, ни магистратами. Хотя порой нам приходилось иметь дело с чиновниками, чья компетенция была ниже нашей, они пользовались неоспоримым авторитетом в связи с цветом своей кожи.

Мы часто сталкивались с предвзятостью непосредственно в ходе судебных заседаний. Свидетели из числа белых могли отказаться отвечать на вопросы чернокожего адвоката. Вместо того чтобы указать им на недопустимость проявления неуважения к суду, судья задавал им те же самые вопросы, но уже от своего имени. Я регулярно вызывал на допрос полицейских, и, хотя неоднократно ловил их на расхождении в показаниях и прямой лжи, меня в этих случаях откровенно презирали, считая «адвокатом-кафром».

Вспоминается, как однажды в самом начале судебного заседания меня попросили представиться. Это было обычной практикой, и я сказал: «Я Нельсон Мандела, и я выступаю от имени обвиняемого». На что мировой судья ответил: «Я вас не знаю. Где ваш сертификат?» Сертификат – это красиво оформленный диплом, который обычно вешают в рамке на стену, это не тот документ, который адвокат постоянно носит с собой. С таким же успехом можно попросить кого-нибудь на улице предъявить диплом о высшем образовании. Я попросил начать судебное заседание, пообещав принести свой сертификат в самое ближайшее время. Однако мировой судья отказался рассматривать это дело и зашел настолько далеко, что потребовал у судебного пристава выставить меня из зала заседаний.

Это было явным нарушением судебной практики. В конце концов дело дошло до Верховного суда, и мой друг Джордж Бизос, адвокат, выступал от моего имени. На слушании председательствующий судья раскритиковал поведение мирового судьи и распорядился, чтобы дело рассматривал другой мировой судья.

Быть адвокатом не гарантировало чернокожему юристу уважения вне здания суда. Однажды возле нашего офиса я увидел, что автомобиль пожилой белой женщины оказался зажат между двумя другими машинами. Я сразу же подошел и, слегка подтолкнув машину, освободил ее. Женщина повернулась ко мне и на английском сказала: «Спасибо, Джон». Джон – это имя, которое белые использовали для обращения к любому африканцу, имени которого они не знали. Затем она протянула мне монету в шесть пенсов, от которой я вежливо отказался. Она вновь протянула монету, и я вновь отказался взять ее: «Нет, спасибо!» Тогда женщина воскликнула: «Ты отказываешься от шести пенсов, потому что, должно быть, ожидаешь целый шиллинг! Но ты его не получишь!» После этого она бросила монету прямо в меня и уехала.

Проработав вместе около года, мы с Оливером обнаружили, что в соответствии с Законом о консолидации коренных жителей (городских районов) нам не разрешалось занимать коммерческие помещения в городе без согласия министерства. Мы обратились в министерство с соответствующей просьбой, однако она была отклонена, а вместо этого мы получили временное разрешение в соответствии с Законом о групповых областях. Срок действия выданного нам временного разрешения вскоре истек, и власти отказались продлевать его, настаивая на том, чтобы мы перенесли наш офис в весьма отдаленный район для чернокожих африканцев, находившийся за много миль отсюда и практически недоступный для наших клиентов. Мы истолковали этот шаг как попытку властей путем создания угрозы принудительного выселения в любой момент ликвидировать нашу юридическую компанию и незаконно занять наши помещения.