Долгая история (СИ)

Это место оказалось дальше того, которое Софья с близнецами выбрали в прошлый раз. Когда магспирантки завернули за длинный каменный уступ, там и правда оказалась маленькая, неровной подковой выгнутая бухта, сформированная из покатых обломков скал, полумесяцем выдающихся в воду. По одному из «рогов» на вид можно было вполне легко добраться до глубокой воды — камень был почти сплошным, без расщелин и неровностей. Складывалось ощущение, что океан здесь когда-то был выше и успел обтесать скалы прежде, чем сдал позиции суше.

Кити остановила Софью за пять шагов до края. Сама же прошла до плавным спуском исчезающего в волнующейся воде горбатого камня и уселась на него, спустив вниз ноги. Взбивая барашки белой пены, вода хлюпала прямо под толстыми подошвами её коричневых сапог. Англичанка оперлась ладонями о камень позади себя, вздохнула и, глядя на линию горизонта, где только недавно, полыхнув в тучах, исчезло солнце, стала тихо напевать какую-то тягучую и грустную, но всё же — а может быть, именно потому и — красивую песню на своём родном языке. Софья, приготовившись долго ждать, сложила руки на груди и ссутулила плечи, чтоб было теплее.

Но долго ждать отнюдь не пришлось. Кити едва допела до второго куплета, когда одна из набегающих волн качнулась не в такт с остальными, и спустя мгновение из неё вынырнула русалка. Не таясь и не оглядываясь в поисках подвоха или затаившейся угрозы, она доверчиво облокотилась грудью на скошенный угол венчающего мыс камня, упершись на локти у ног Кити. На бледном мокром лице обозначилась улыбка — тень былой привязанности.

— Аннабель! — обрадовалась живая девушка и тут же смутилась. — Авон, то есть.

— В голове не держится это дурацкое имя, — через плечо шепнула она Софье.

Сирена, заметив вторую девушку, тревожно приподнялась на руках, готовая соскользнуть вниз и скрыться под водой. Скрипучим, когда-то, наверное, бывшим приятным голосом она спросила что-то у кузины. Не на русском, разумеется.

Кити, подавшись к воде, затараторила ей по-английски, видимо, объясняя, кто Софья такая. То ли сама смысловая нагрузка фраз, то ли увещательный тон Кити быстро подействовали, и сирена снова расслабилась, полностью переключив внимание на кузину. Она даже не взглянула на вторую ведьму, когда Софья сделала ещё пару робких осторожных шажков к краю, чтоб получше рассмотреть Китину сестру.

Когда-то у них определённо было заметное сходство. Оно ещё проглядывало сейчас в сложенных бантиком губах сирены, в пухлых щеках и изломанных треугольником бровях — хотя вода как будто неуловимо смыла, подтерла все черты утопленницы, сделала её схожей со всеми прочими своими новыми и бесчисленными сёстрами. Волосы Авон, тёмные и вьющиеся (на ветру они быстро высыхали и постепенно закручивались крупными пружинками), наверняка были несколько лет назад предметом чьей-то зависти. Софья отрешенно подумала, что, должно быть, по утопленнице многие горевали — больше людей, что оплакивали бы её, будь она некрасива. Прекрасных и ушедших раньше своего срока посторонние люди всегда жалеют в два раза усерднее просто ушедших.

— Можешь… ты можешь спросить её насчёт чешуи, пожалуйста? И что она за неё хочет? — Софья закусила ноготь большого пальца. На краю бухты было холодно, а Кити болтала так непринуждённо, что вряд ли это сошло бы за обсуждение какой-либо сделки.

— Да, конечно, — спохватилась Кити, заправляя слетающие на глаза волосы за ухо. — Извини.

Она обернулась к русалке. Софья рассматривала волны. Под волнующейся гладью воды мелькали золотые блики. Софья заворжено уставилась на них, поэтому услышала Кити только со второго раза.

— Говорю: Аннабель согласна обменять несколько чешуек, — с расстановкой повторила Кити.

— Обменять на что? Что ей нужно? — нетерпеливо уточнила Софья, пряча ладони в карманы пальто и привставая на носки.

Кити озадаченно повела плечом.

— Она сказал, что ты знаешь.

Широкие брови Софьи удивлённо выгнулись. Она поглядела вниз на русалку — Авон или Аннабель, как там её — и встретилась с немигающим взглядом сирены. Длинный хвост совершал под водой мерные сильные гребки из стороны в сторону — словно кошка подергивала хвостом под кухонным столом в ожидании угощения.

«Что, ещё одни пуанты? У вас там своя балетная труппа с Посейдоном в трико?» — чуть не ляпнула Бейбарсова. Она заметила, что в последнее время стала всё чаще и всё легче раздражаться, и нельзя сказать, что ей эта тенденция нравилась. «Потерпи, Соня, потерпи — совсем скоро ты разделаешься с этой пакостной историей и воскресишь все свои нервные клетки» — внутренне вздохнула она.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь!

Кити перевела.

Золотой хвост недовольно плеснул по воде, и до Бейбарсовой долетели брызги. Это было не очень вежливо, но Софья, поджав губы, предпочла промолчать, рукавом вытерев солёные капли со щеки. Только дурак ждёт от нежити манер — даже если в недавнем прошлом эта нежить была англичанкой.