Долгая история (СИ)

— Ну вот. Люди часто заблуждаются, что нельзя по-настоящему влюбиться за одну встречу, или что если двое проводят рядом много времени, между ними обязательно возникнет сердечная привязанность. Но видишь ли, на самом деле в этом весь фокус: человека можно узнать за три дня, или нельзя — за всю жизнь. Можно полюбить за день, или нельзя — за столетие. Это зависит не от времени, а от людей.

Кончики Софьиных губ чуть приподнялись.

— Тебе точно шестнадцать, или это такая удачная иллюзия?

Рома засмеялся, смущённо потерев шею.

— Мой дедуля философ. Наследственность в драконболе не проиграешь.

— Ну ладно, — хлопнув себя по бокам, спохватился Рома. — Мне пора к себе — и на тренировку. Наша сегодня сразу после вашей. Может, выйдет перехватить Сашу по дороге… Хотя госпожа Венлинг этого не одобряет, — проворчал Накамура.

— Удачи.

Софья усмехнулась, и они разошлись.

— Слушай!.. — окликнул её Рома уже из другого коридора, и его голос эхом разнёсся по этажу и Лестнице Атлантов. — А я ей нравлюсь? Она что-нибудь говорила на этот счёт?

Софья поглядела на выжидающе застывшего вдалеке Накамуру. Кицунэ даже вытянул вперёд шею.

— Ничего, что можно было бы использовать против неё в суде! — покачав головой, крикнула ему Софья.

— И исходя из этого, я думаю: да, ты ей нравишься! Очень, — улыбнувшись, добавила ведьма.

Кицунэ просиял и, махнув ей рукой, бодрым шагом скрылся в коридоре.

Бейбарсова отвернулась к уходящим на нижние этажи ступеням и снова вытащила ожерелье из кармана. Золото тускло поблескивало между её сжатыми пальцами.

Софья сглотнула.

— Не получится, — заглушая ещё тренькающий в сознании, словно гитара с одной уцелевшей струной, страх, твёрдо пообещала она ожерелью и начала спускаться по краю, придерживаясь за гигантские мускулистые ноги атлантов для надёжности. Атланты, конечно, удивятся, а некоторые так и возмутятся, но случится это к концу следующего столетия, когда ей будет уже глубоко плевать.

— Прости — я спешила с риском для шеи, в прямом смысле! Она ещё здесь?

К тому времени, как Софья вернулась на берег, уже совсем стемнело и значительно похолодало. Ветер усилился, и волны ударялись о скалы с грозным рокотом, похожим на ворчание вот-вот готового сорваться на бешеный лай цербера.

— Здесь-здесь, — сердито проворчала Кити, пританцовывая на месте. — Ей-то что, она там не мёрзнет и везде уже успела!.. В отличие от меня.

В подтверждение её слов из воды под ногами Бейбарсовой в белом пятне света кольца показалась облепленная мокрыми волосами голова.

— Прости, Кит-Кэт, — самым раскаивающимся тоном повторила Софья. — Я сварю за тебя домашку Клоппу или ещё что…

— Это оно? — Бейбарсова присела на корточки у края камня, позволяя ожерелью Зары выпасть из кулака и повиснуть на длинной цепочке, позвякивая монетами на ветру.

Перевод не потребовался. То, как жадно блеснули глаза сирены, и протянутая из тёмной воды рука с перепонками подтвердили всё вполне невербально.

Софья отвела руку с ожерельем назад, подальше, и ожидающе вытянула свою ладонью.

Сирена скорчила недовольную мину, но, поглядев на Кити, кочевряжиться не стала. Изогнув хвост так, что средняя часть и идущий по верху плавник показались из набегающих волн (Ого! Софья и не думала, что они так могут. Прямо как гидры!), Авон демонстративно провела длинными синими ногтями против роста чешуи. Большинство с глухим противным звуком оторвавшихся чешуек тут же смыла новая волна (Софья не смогла сдержать разочарованный стон), но несколько застряли под ногтями, которые сирена сунула под самый нос склонившейся к воде ведьмы.

Бейбарсова брезгливо морщилась все полминуты, что ушли у неё на то, чтоб собственными ногтями выколупать чешуйки из-под ногтей утопленницы и поместить их в стеклянную, заранее приготовленную баночку высотой не больше мизинца.

Когда баночка была надёжно запрятана во внутренний карман пальто (нести в своих руках способную разбиться вещь Софья уже здраво не рисковала), ведьма перевела дух и протянула русалке проклятое ожерелье.

Бледные мокрые пальцы во второй раз потянулись к похищенному сокровищу.

Русалка сердито взвизгнула — звук вышел такой, словно резко провели ногтем по стеклу — и зашипела, обнажая острые зубы: Софья во второй раз отдёрнула руку.

— Ты чего? Договаривались же! — то ли перевела, то ли автономно возмутилась Кити.

— Да-да, я знаю! — торопливо согласилась Бейбарсова. — Я просто только что подумала… Слушай, а ты можешь у неё спросить, знает ли она кого-то по имени Ламара? Ну, из своих.

Огрызок месяца на несколько секунд показался из-за кудлатых туч далеко вверху.

— Ламара?

Софья обернулась на скрипучий голос. Авон, замерев, пристально смотрела рыжей ведьме в спину, склонив к плечу голову почти под немыслимым углом.

— Она хочет знать, какое отношение ты имеешь к… Э-э, в общем, с русалочьего сленга вернее всего будет адаптировать: «этой суке», — извиняющимся тоном перевела Кити.

— А, так свои её тоже не любят, — порадовалась Софья и рукой поправила слетевший капюшон. — Передай, что я хочу позвать её для беседы, которая её всенепременно огорчит! Как это можно сделать?