Долгая история (СИ)

— То есть в том, что мы с ним поссорились, виновата я, а не вы с Мартой?! — среди гула толпы едва сдержала она беспомощный визг возмущения.

— Именно.

— Но ты на это согласилась!

— А мне-то чё? — резонно возразила Виолетта, помахивая шелестящим каталогом, со страниц которого периодически начинали сыпаться туши, пудреницы и губные помады — к сожалению, в формате 2D, словно косметическое конфетти. — Идея, опять же, была твоя.

Софья фыркнула.

— А ты не могла… Ну, не знаю… Сказать, например: «Сонечка, заключать пари на людей — это неправильно!»?

— Ты, кажется, забыла, что благие наставления — это не ко мне, дорогая. Я аморальная — Валялкину спроси.

Софья беспомощно вздохнула и потёрла лоб ребром ладони.

— Ладно. Я всё равно условно считаю, что твой язык мне должен! И у меня к нему дело есть, — заявила Бейбарсова, прислоняясь рядом с Виолеттой к сплошному основанию ступеней. — И в этом деле, между прочим, ты тоже прямо заинтересована.

— Ну-ка, — Виолетта скептически полуобернулась к ней, скрещивая руки на груди — Софья отметила, что кольцо на её пальцах было только одно — магическое. — И чем ты меня собралась заинтересовать в своих маленьких интригах, хорошая плохая ведьма?

— У тебя репутация горит. Просто пылает синим пламенем, — довольно заявила Софья, зеркально копируя Виолеттину позу. — У всех вас! Титул главных стерв школы утекает у Гарпищ как вода сквозь пальцы, Тарабарова вот-вот вас сделает.

— Малолетка только трепаться умеет, — Виолетта пренебрежительно пошевелила в воздухе пальцами и не без гордости добавила: — Настоящие мастера славятся делами.

— Мастера славятся тем, что у них лучше получается, — веско возразила Софья и разом стала серьёзной. Разговор утратил дурашливый оттенок, до того обоюдно присутствовавший, и Бейбарсова понизила голос. — Она скоро больше проблем своим сочинительством создаст, чем вы впятером неделей непосильного гнобления окружающих — и знаю, с кого начнёт. Послушай: ни Юре, ни Вике это не нужно! Созови своих строптивых сестриц, и прессоните её, пока можно. Ох, Виолетта, пожалуйста, пускай она просто заткнётся!

Виолетта глубокомысленно надула из волшебной жвачки со вкусом курицы, которую жевала в попытке обдурить свой желудочный сок, пузырь размером с мяч и лопнула его ногтем с громким «бабах!», словно воздушный шарик. Приняв это за согласие, Софья кивнула и, обойдя Гломову, направилась в ту сторону, где по законам логики должны были обнаружиться близнецы — то есть, в самый центр завихрившейся у дверей обеденного зала кучамалы. Задумчивый голос Виолетты догнал её только через три шага.

— Ты в курсе, что ты манипулируешь людьми?

Софья сделала полуоборот на каблуках и коротко дёрнула головой к плечу, словно примерив на себя и сразу отбросив эту мысль (со стороны выглядело, будто она вдруг решила размять шею).

— Манипулировать — значит заставлять делать что-то неосознанно. А я тебя прошу.

— Ага. А звучало не так, — опираясь локтем на край ступени, криво усмехнулась Виолетта и надула новый пузырь.

Софья подождала, но она ничего не добавила.

— Как тебе твой новый гардероб?

— Удобно, — после нового бабаха сдержанно признала Виолетта, придирчиво ощипывая сиреневый свитер.

— Пожалуйста, — выразительно подчеркнула Бейбарсова и, отвернувшись, пошла на перекрывающий остальные голоса Юрин вопль: «НАРОД, ОН ТОЛЬКО ЧТО ВВАЛИЛ ПОКЛЁПУ ЛАВКОЙ! НАШ НОВЫЙ ГЕРОЙ!»

Толпа в холле ответила восхищенным «У-у!» и аплодисментами.

— Не в службу, а в дружбу, Бейбарсова! — сквозь шум расслышала Софья ленивый оклик Виолетты. — Не в службу, а в дружбу.

После обеда было пасмурно. То тут, то там на небосводе солнце пыталось протиснуться сквозь неплотную сизую завесу, но его тут же оттесняли пузатые, беременные то ли снегом, то ли дождем тучи. Мишка стоял у зубцов стены и, задрав голову, наблюдал за ними. Уши у него мёрзли, и он то и дело, вынимая из кармана пальто ту руку, на стороне которой ухо замёрзло больше, медленно и рассеянно тер их рукавом.

Вика, держа в руках свёрток из салфеток, вышла на стену покормить ворон — их развелась тьма-тьмущая в тибидохском парке, и они часто кружили над школой каркающим чёрным облаком. Как по Викиному мнению, вполне годный антураж, хотя и мрачноватый — больше во вкусе Бейбарсовых (все трое которых, к слову, и правда были в восторге). На втором курсе близнецы специально прикармливали птиц, чтоб они летали над крышами регулярно. Через два месяца Юре с Сашкой это надоело, а у Вики, которую они таскали с собой в тот период, вроде как вошло в привычку. Она приходила сюда раза три-четыре в неделю, так что за сохранившийся школьный антураж администрации, ни один год ведшей с воронами посильную борьбу, скорее всего следовало благодарить её — о чем администрация, спасибо, не догадывалась.

Несколько ворон, почувствовав появление кормилицы не иначе как шестым птичьим чувством, снялись с голых веток ближайшего к стене дерева. Мишка подобной чуткости не проявил и заметил Валялкину только тогда, когда она подошла и вежливо постучала пальцем ему по плечу.

— О, здравствуй, — обернувшись, вяло улыбнулся Мишка.