Долгая история (СИ)

Пока Юра топтался возле входа, рассматривая примостившуюся на ближайшей полке заспиртованную голову гидры (которой, судя по её состоянию, было уже под сотню лет), старик, кряхтя, нагнулся и выудил из-под одного из шкафов открытый деревянный ящик. Грюкая и звякая, он долго рылся в нём, и наконец, подтянув сползший носок, разогнулся, держа в руке фигурную скляночку, наполовину заполненную крупными чешуйками.

— Двести дырок от бубликов! — фальцетом объявил он, подходя к покупателю и чуть встряхнув содержимое склянки. Чешуя тускло блеснула золотом в полутьме.

— Мы договаривались на сто, — мрачно поправил Юра.

— Двести, юноша, двести! Что делать, что делать: курс зелёной мозоли так вырос! Видишь, сам впроголодь живу, внучек не балую!.. — запричитал старик, чуть отодвинувшись назад и настороженно зыркнув на Юру — словно боялся, что тот сейчас отнимет у него товар.

Бейбарсов вздохнул и, потерев шею рукой, отсчитал старику, сколько тот требовал. Получив деньги, торговец тут же сунул Бейбарсову в руку склянку и, ненавязчиво подталкивая того ладонью в спину, заторопил его к выходу. Юра, не поддавшись, остановился.

— Одну минуточку.

Порывшись в кармане куртки между заполнявшей его мелкой всячиной, Бейбарсов достал закупоренную пробирку. Старичок, сощурив глаза и сцепив узловатые руки на мешочке с деньгами, настороженно наблюдал, как Юра разматывает тряпицу, которой было завязано горлышко проданной склянки.

— Отличный товар, ну что ты!.. — заблеял он, махая руками.

— Угу.

Юра зубами откупорил пробирку и опрокинул её над горлышком склянки.

Едва содержимое пробирки попало на чешую, раздалось тихое шипение, и та принялась скрючиваться, словно горящие листья. Позолота облезала, обнажая тёмно-зелёную поверхность под ней.

— Что, морская русалка с аллергией на солёную воду? — выплюнув пробку, саркастически поинтересовался Юра. Он был доволен, что торговцу не удалось его кинуть, но от этого не менее сердит.

— Ой, обманули! — тут же, словно птица взмахнув руками, пискляво заголосил старик. — Самого обманули! Матушкой Древнира тебе клянусь, не ведал, ничего не ведал! Пятьдесят пять дырок от бубликов заплатил!..

Бейбарсов мрачно уставился на него, ставя склянку с подделкой назад на полку.

— Деньги верните.

Старик на мгновение замолк, крепче вцепившись в мешочек с вырученными дырками от бублика, и снова испытующе зыркнул на Юру. Но, видимо, оценив того и придя к заключению, что лучше будет разойтись мирно, торговец покорно вернул Бейбарсову деньги, ещё больше горбясь, лебезя и продолжая причитать, что «не знал, не ведал».

Юра, с отвращением покосившись на мошенника, отпихнул вонючую портьеру, быстро прошёл коридор и, толкнув дверь, выскочил на площадку. Дверь за ним тут же захлопнулась, торопливо загрюкали замки и засовы, и мутный глаз из дверного глазка проводил его куртку, пока та не исчезла на лестнице.

Снова оказавшись на улице, Юра глубоко втянул через нос свежий морозный воздух, выгоняя из него воспоминания о стоявшей в квартире вони. Взъерошив волосы и снова натянув капюшон, он забрал оставленный за кустом сноуборд и побрёл прочь.

Времени у него было ещё вагон и маленькая тележка. Родители редко когда уходили к себе раньше двенадцати, а ещё даже темнеть не начинало. Если бы Вика была не ограничена тремя-четырьмя телепортациями в день, или Тибидохс находился значительно ближе, можно было бы вернуться в школу, а потом заскочить домой. А так приходилось тратить полдня впустую.

Бейбарсов вернулся на набережную и неприкаянно бродил там некоторое время. Ему быстро надоело, но он продолжал измерять шагами длину Невы и пялиться на скачущих по парапетам ворон до тех пор, пока не замерз и не проголодался. Часы к тому времени показывали пятнадцать минут пятого. Уйдя с осточертевшей набережной, Юра снова пустился петлять по улицам с определённой целью раздобыть где-нибудь еды и отогреться. Попадались ему, как назло, только напыщенные рестораны для туристов с такими же претензионными названиями, куда ему не хотелось.

Наконец, отойдя уже достаточно далеко от мест скопления народа, на одной из улиц он обнаружил более или менее отвечавшую его требованием кафешку, печатными буквами вывески сообщавшую, что он вознамерился посетить «Общество чистых тарелок». Зайдя внутрь, отряхнувшись от снега и минув прихожую с цветочной кадкой, он обнаружил себя в небольшом помещении, устланном паркетом. Разглядывая светлые стены, белые деревянные стулья и широкие чёрные плафоны, Бейбарсов вспомнил, что уже был здесь пару раз с Сашкой. В этом месте вкусно готовили и, при этом, никогда не бывало людно. Сейчас народу, несмотря на приближающийся вечер, тоже было не особо. Шумная семья в углу, две школьницы-подружки и несколько парочек.