Долгая история (СИ)

Как корабль назовёшь, так он и поплывёт — элементарная истина, известная всем испокон веков. Поэтому совершенно неудивительно, что ученики образовательного учреждения, называющего себя школой для трудновоспитуемых магов, бунтовали на каждом углу и каждую минуту своего пребывания в стенах этого древнего заведения. Масштабы бунта варьировались от втихомолку используемого буквально всеми — и светлыми, и тёмными учениками — списка ста запрещённых заклинаний, до откровенно идущих вразрез со всей школьной дисциплиной лихих гулянок. Обычно последние ограничивались Общей Гостиной и заканчивались явлением народу в самый разгар веселья Поклёпа или Медузии — что влекло за собой тяжкие последствия для тех, кто не успели в суматохе общей паники первыми скрыться в свои спальни и не быть уличенными. Поэтому, когда назревала действительно крупная тусовка, центр действия автоматически переносился в места более отдалённые и, соответственно, менее подверженные риску случайного обнаружения, чем Жилой Этаж. Лучшей и пока ещё непогрешимой репутацией в этом плане пользовались верхние подвалы. Расположенные в стороне от обычных мест ночного патрулирования и засад Поклёпа, но ещё не достаточно глубоко, чтоб быть захваченными нежитью, верхние подвалы представляли собой идеальное место для проведения наиболее масштабных школьных вечеринок. Толстые земляные стены, слой камня и заглушающие чары, функционально прекрасно сочетаясь между собой, обеспечивали конфиденциальность, а само расположение подвалов облегчало транспортировку туда по хмыриным ходам извне всех атрибутов праздника (минуя главные ворота с Пельменником и избегая косяков нагруженных снедью купидонов, обличающе пикирующих к чьим-нибудь окнам). Главная задача, таким образом, состояла в том, чтоб не спалиться по пути на бал — и тут уж каждый был сам за себя.

Ведя Тарабарову — если уж быть точнее, так это она вела его, поймав под локоть и стуча каблуками на полшага впереди, — вниз по потайным коридорам и лестницам Тибидохса, Юра был почти уверен, что сейчас, вот за этим самым поворотом, они налетят на Поклёпа, и на этой скорбной ноте кончится вся сегодняшняя эпопея. Редко какая их ночная вылазка с Сашкой проходила без данного ключевого события.

Но то ли оттого, что был он сегодня не с Сашкой, и процент его невезения был вдвое понижен, то ли потому, что на сегодняшний вечер выпал именно тот один счастливый случай из тридцати трёх возможных несчастий, добрались они с Олей до подвалов без каких-либо неприятностей. По пути им не встретилось даже ни одного приведения.

Спустившись с первого этажа по короткой широкой лестнице, в утрамбованной земле которой шпильки Тарабаровой оставили несколько круглых точек, Оля с Юрой нырнули в темноту на первый взгляд безжизненных тоннелей. По неприметному земляному ходу они вышли в другой, более широкий, где стены ещё были обложены булыжником, но факелы, торчавшие в скобах вдоль всего коридора, почти целиком сожрались хмырями, а потому не горели. Пока Оля освещала темноту вокруг и низкий потолок сиянием лунного камня на своём магическом перстне, Бейбарсов буркнул:

— Хачус на кудыкинус!

Красная искра лениво проползла по ободу его кольца и, мигнув, погасла, так и не оторвавшись от него.

— Не понял…

Юра нахмурился и тряхнул рукой с перстнем. Затем уже громче и настойчивее повторил заклинание, слабым эхом отразившееся от каменного свода.

На этот раз компасные чары сработали как полагалось. Красная искра, ретиво спрыгнув с металлического обода, зайцем поскакала по затхлому воздуху в одном из направлений коридора, иногда замирая на месте и дожидаясь спешащих за ней подростков (Оля продолжала цепляться за Юрин локоть, чтоб не споткнуться). Чем дольше они шли, тем ярче разгорался уголёк искры, постепенно превращаясь в маленький пульсирующий красный шар, и тем громче становилась в какой-то момент начавшая долетать до них музыка и рокот голосов.

Красная Юрина искра, разжиревшая до размеров кулака, лопнула фейерверком крошечных огоньков возле заложенной кирпичами и залепленной глиной арки сбоку от основного хода, по которому они двигались. Из-за сплошной стены доносились такие близкие и одновременно казавшиеся недостижимыми, смазанные толщиной кладки и заглушками звуки праздника. Тарабарова, в предвкушении привстав на цыпочки и щёлкнув каблуками, поглядела на Бейбарсова. Юра посторонился было от арки, пропуская даму вперёд, но Оля явно ждала не того. Поняв, что кавалер предпочитает бездействие, она несколько раздосадовано, но ни разу не смущаясь, сама переплела свои пальцы с его и обернулась спиной к заложенной арке. Когда Бейбарсов совершил тот же пируэт, они вместе сделали шаг назад и синхронно произнесли: «Туманус Прошмыгус!»