Долги предков

Эбби посмотрела на женщину, в объятьях которой лежала. Ей оказалась сама Мать-Исповедница. Она могла усложнить положение всех, о ком беспокоилась Эбби. Но разве это имеет значение? Что вообще сейчас может иметь значение?

— Он монстр, — прорыдала она. — Правильно его называют. Он жестокий ветер смерти. И сейчас он убивает мою малышку, а не врагов.

— Я понимаю, почему ты так считаешь, Эбигейл, — сказала Мать-Исповедница, — но это неправда.

— Как вы можете так говорить! Моя дочь еще даже не начала жить, а он обрек ее на смерть! Мой муж умрет. Мой отец тоже погибнет, но он прожил целую жизнь, а моя малышка — нет!

Она опять забилась в истерике, и Мать-Исповедница снова обняла ее, успокаивая. Но Эбби не нуждалась в утешении.

— У тебя только один ребенок? — спросила колдунья.

Эбби, всхлипнув, кивнула.

— У меня был еще сын, но он умер при рождении. Повитуха сказала, что я больше не смогу иметь детей. Моя маленькая Яна — все, что у меня есть. — От этой мысли ее пронзила дикая боль. — И он убьет ее. Так же, как убил того мужчину, что приходил передо мной. Волшебник Зорандер монстр. Да пошлют ему смерть добрые духи!

С выражением муки на лице колдунья убрала волосы со лба Эбби.

— Ты не понимаешь. Ты видишь только одну его сторону. И ты сама не знаешь, о чем говоришь.

Но она знала.

— Если бы у вас были…

— Делора понимает, — произнесла Мать-Исповедница, указывая на колдунью. — У нее есть десятилетняя дочь и сын.

Эбби подняла взгляд на колдунью. Та сочувственно улыбнулась Эбби и кивнула, подтверждая сказанное Матерью-Исповедницей.

— У меня тоже есть дочь, — продолжила та. — Ей двенадцать. И я, и Делора понимаем твою боль. Как и Первый волшебник.

Кулаки Эбби сжались.

— Он не понимает! Он сам почти мальчишка и хочет убить мое дитя. Он ветер смерти и его заботит лишь одно — убийство людей!

Мать-Исповедница похлопала по каменной ступени рядом с собой.

— Эбигейл, сядь рядом со мной. Позволь, я расскажу об этом человеке.

Все еще плача, Эбби поднялась и скользнула на ступеньку.

Мать-Исповедница была старше ее лет на двенадцать-четырнадцать, у нее было приятное лицо с фиалковыми глазами и теплая улыбка. Густые длинные волосы доставали до талии.

Эбигейл никогда не приходило в голову думать об исповеднице, как о женщине, но именно женщину она видела перед собой и больше не боялась ее, а та не могла сделать еще хуже, чем сейчас.

— Я иногда присматривала за Зеддикусом, когда он был еще совсем малышом, а я лишь вступала в пору зрелости. — Мать-Исповедница смотрела куда-то вдаль с задумчивой улыбкой. — Я шлепала его, когда он плохо себя вел, а позже выкручивала ухо, чтобы заставить сидеть на уроке. Он был сущим наказанием о двух ногах, движимый не вредностью, а любопытством. И из него вырос прекрасный человек. Когда началась война с Д'Харой, долгое время волшебник Зорандер отказывался нам помогать. Он не хотел сражаться и убивать, но в конце концов, когда Паниз Рал, владыка Д'Хары, начал использовать магию, чтобы проливать кровь наших людей, Зедд понял, что единственный способ спасти их жизни — сражаться. Зеддикус З'ул Зорандер, может, и выглядит моложе тебя и многих других, но он необычный волшебник. Его родители — волшебник и колдунья. Он был невероятно одаренным ребенком. Даже другие волшебники — и некоторые из его учителей — не всегда понимают, каким образом он распутывает загадки из книг или как использует дар, чтобы обрести такое могущество. Но мы понимаем, что у него на сердце. Он думает не только головой, но и сердцем тоже. За это, как и за многие другие заслуги, его назначили Первым волшебником.

— Да, — сказала Эбби, — он очень талантливый ветер смерти.

Мать-Исповедница слегка улыбнулась и постучала себя по груди.

— Мы — те, кто действительно его знает — называем его ловкачом. Это имя он заслужил. Мы зовем его ветром смерти при посторонних, чтобы вселить ужас в сердца врагов. Хотя некоторые из наших людей принимают прозвище близко к сердцу. Твоя мать была одаренной, и, возможно, ты поймешь, что люди порой беспричинно боятся владеющих магией.

— А иногда, — возразила Эбби, — одаренные действительно самые настоящие монстры, которых не волнует, сколько жизней они погубят.

Мать-Исповедница некоторое время вглядывалась в глаза Эбби, а потом предостерегающе подняла палец.

— То, что я расскажу о Зеддикусе З'ул Зорандере — тайна. И если ты когда-нибудь раскроешь ее, я никогда не прощу тебя за то, что ты предала мое доверие.

— Я не предам вас, но я не понимаю…

— Просто послушай.

Эбби замолчала, и Мать-Исповедница начала рассказывать:

— У Зедда была жена — Эрилин, удивительная женщина. Мы все ее очень любили, но он — гораздо сильнее. У них родилась дочь.

Любопытство Эбби одержало верх.

— И сколько ей сейчас?

— Примерно столько же, сколько и твоей дочери, — ответила Делора.

— Понятно, — произнесла Эбби, сглотнув.

— Когда Зеддикус стал Первым волшебником, обстановка была тяжелой. Паниз Рал как раз создал людей-теней.

— Я родом из Кони Кроссинг и никогда не слышала о них.