Долги предков

Эбби с трудом шла по воде, крича и умоляя Мариску отпустить дочь Зедда. Старуха не обращала внимания ни на Эбби, ни на Зедда.

— Последний шанс! — крикнула Мариска.

— Ты ее слышал, — прорычал Анарго с другого берега. — Сейчас же сдавайся, или твоей дочери конец!

— Ты знаешь, что я не могу ставить свои желания выше нужд моего народа! — ответил Зедд. — Это только наше дело, Анарго! Пусть они уйдут!

Хохот Анарго эхом прокатился по реке.

— Ты глупец, Зорандер! У тебя был шанс! — Ярость исказила его лицо. — Убей ее! — проорал он Мариске.

Сжав кулаки, Зедд завопил. Этот яростный крик, казалось, разбил утро вдребезги.

Мариска подняла визжащую девочку за волосы, и Эбби задохнулась от неверия, когда женщина полоснула ножом по горлу малышки.

Девочка забилась в судорогах. Кровь брызнула на корявые пальцы Мариски, пока та яростно водила ножом из стороны в сторону. Наконец, она с нажимом в последний раз рубанула клинком, и окровавленное тело осело на землю бесформенной грудой. Эбби почувствовала подступающую к горлу тошноту. Илистый берег побагровел от крови, а Мариска подняла отрезанную голову вверх с воплем ликования. С головы свисали лоскуты плоти и стекали струйки крови. Рот приоткрылся в безмолвном крике. Эбигейл обхватила ноги Зедда.

— Во имя добрых духов, прости меня! Пожалуйста, прости меня, Зедд!

Она выла от отчаяния, не в состоянии сдержать чувства при виде такого кошмарного зрелища.

— А теперь, дитя? — раздался над ней хриплый голос Зедда. — Что попросишь сделать теперь? Хочешь, чтобы я дал им победить и тем самым спас твою дочь от того, что они сделали с моей? Скажи, дитя, что я должен сделать?

Эбби не могла просить его спасти жизни ее родных ценой беспрепятственного прохода этих чудовищ на земли Срединных земель. Ее измученное сердце не могло этого допустить. Как осмелится она жертвовать покоем и жизнями остальных людей ради спасения своих близких? Она была бы не лучше Мариски, убившей невинного ребенка.

— Убей их всех! — крикнула Эбби Зедду. Она вытянула руку, указывая на Мариску и ненавистного волшебника Анарго. — Убей этих ублюдков! Всех до единого!

Руки Зедда взмыли вверх. Утро пошатнулось от звука грома. Расплавленная масса перед волшебником упала в реку, словно тот ее выронил. Земля содрогнулась, и огромная струя воды ударила в небо. Задрожал сам воздух, а река с ужасающим бульканьем вспенилась.

Ноги Эбби подкосились, и она по пояс погрузилась в холодную воду, чувствуя онемение и осознавая, что добрые духи покинули ее, хотя и всегда надеялась, что они за ней присматривают. Зедд обернулся и, схватив ее за руку, затащил к себе на камень. Эбби оказалась в другом мире.

Окружающие тени воззвали и к ней тоже, дотягиваясь до нее, преодолевая расстояние между жизнью и смертью.

Обжигающая боль, ужасающее наслаждение, абсолютное спокойствие проникали в нее через прикосновения. Свет потек через тело Эбби, наполняя ее так, как воздух заполняет легкие, и взорвался дождем искр перед ее мысленным взором. Низкий рев магии оглушал.

Зеленый свет вырвался из-под воды. На другом берегу реки упал Анарго. Камень, на котором он только что стоял, разлетелся на тысячи бритвенно острых осколков. Солдаты закричали от ужаса, когда в воздухе затанцевали вихри дыма и вспышки света.

— Бегите! — завопила Мариска. — Спасайтесь, пока можете! — Сама она уже во всю прыть мчалась к холмам. — Бросайте пленников, пусть умирают! Спасайтесь! Уносите ноги!

Строй по ту сторону реки неожиданно дрогнул и прекратил наступление. Побросав оружие, отшвырнув веревки и цепи, которыми были связаны пленники, д'харианцы повернулись и побежали, взметая комки грязи.

В один миг целая армия, солдаты которой недавно стояли с непреклонными лицами, обратилась в бегство, гонимая ужасом.

Краем глаза Эбби заметила Мать-Исповедницу и колдунью, с трудом бегущих по воде. Хотя та едва доходила до колен, они вязли в ней почти как в грязи.

Эбби казалось, что она видит сон. Она плавала в окружающем свете, боль и восторг тесно переплетались внутри. Свет и тьма, звуки и тишина, радость и горе — все стало единым, всем и ничем, слившись в горниле бушующей магии.

На той стороне реки д'харианская армия исчезала в лесу. Пыль поднималась над деревьями, отмечая путь лошадей, фургонов и убегающих на своих двоих. Перебравшиеся на другой берег Мать-Исповедница и колдунья толкали людей к воде, о чем-то крича.

Но Эбби не могла разобрать слов, настолько была поглощена странными гармоничными трелями и круговоротом цветов перед своим мысленным взором, заслонявшим то, что пытались увидеть глаза.

У нее мелькнула мысль, что она, наверное, умирает. И тут же промелькнула следующая — это неважно. А потом ее разум вновь погрузился в холодный и горячий свет, в барабанный ритм магической музыки, и миры смешались.

Волшебник обнимал ее, и Эбби стало казаться, что она снова очутилась в объятиях матери. А может, так оно и было.