Долги предков

Старший из троицы, одетый в дорогой темно-фиолетовый камзол с красными вставками на рукавах, походил на дворянина, сопровождаемого двумя советниками, а может, и охранниками. Он с ненавистью посмотрел на женщину.

— Ты же не возражаешь?

Эбби эта фраза совсем не показалась вопросом.

Старуха убрала руку и промолчала.

Мужчина с седыми, до плеч, волосами взглянул на Эбби глубоко посаженными глазами, в которых блестел вызов. Она судорожно сглотнула и продолжила молчать. У нее тоже не было никаких возражений, по крайней мере, таких, которые она могла высказать. К тому же она понимала, что дворянин занимал достаточно высокое положение, чтобы помешать ей попасть на аудиенцию, и не могла рисковать, находясь так близко к цели.

Эбби отвлекло исходящее от браслета покалывание. Не глядя, она скользнула пальцами по запястью руки, в которой держала мешок. Проволочный браслет излучал тепло. В последний раз подобное произошло, когда умерла ее мать, но в этом месте столь много магии, что это ее не сильно удивило. Толпа двинулась вслед за колдуньей.

— Они скверные, — прошептала женщина через плечо. — Скверные, как зимняя ночь, и столь же холодные.

— Эти мужчины? — шепнула Эбби в ответ.

— Нет. — Женщина склонила голову. — Колдуньи. И волшебники тоже. Все, кто рожден с магическим даром. Лучше, чтобы в твоем мешке лежало что-нибудь ценное, или волшебник может стереть тебя в порошок лишь потому, что ему так захотелось.

Эбби крепче стиснула мешок. Ее мать совершила самый подлый поступок в жизни, умерев, так и не увидев появление на свет внучки. Проглотив подступающие слезы, Эбби попросила добрых духов, чтобы слова женщины о волшебниках оказались ложью, а те были столь же отзывчивыми, как колдуньи. Она горячо молилась, чтобы волшебник ей помог. И еще о том, чтобы добрые духи поняли и простили ее.

Эбби сохраняла спокойное выражение лица, хотя ее внутренности скрутило в тугой узел. Даже сейчас она молила придать сил, прижав кулак к животу.

Колдунья, трое мужчин, старуха, Эбби, а потом и остальные просители прошли под огромной железной решеткой и оказались на территории замка. К удивлению Эбби, по другую сторону массивных наружных стен воздух был по-весеннему теплым и свежим, хотя снаружи и стоял осенний холодный день.

Дорога в горах, каменный мост через пропасть, а затем проход через герсу — единственный путь в замок, если, конечно, ты не птица. Посыпанный гравием внутренний двор окружали отвесные стены из темного камня с высокими окнами и множеством дверей, а впереди виднелся туннель, ведущий в глубины замка.

Несмотря на теплый воздух, Эбби продрогла до костей, не уверенная, что старуха ошибается по поводу волшебников. Жизнь в Кони Кроссинг крайне далека от вопросов магии.

Эбби прежде никогда не встречалась с волшебниками и даже не знала тех, кто их видел. Исключение составляла ее мать, но и она никогда не рассказывала о них, а только предупреждала, что, если в деле замешаны волшебники, не стоит верить даже собственным глазам.

Вслед за колдуньей они поднялись по четырем гранитным ступеням, истертым за века бессчетным множеством ног. Через дверной проем с перемычкой из черного гранита с розовыми вкраплениями они вошли в сам замок.

Колдунья протянула руку в темноту и что-то сдвинула. В тот же миг вдоль стен загорелись лампы.

Это была простейшая магия — не слишком впечатляющая демонстрация дара, — но некоторые люди обеспокоенно зашептались, проходя через широкий холл.

Эбби подумала, что им не следовало приходить к волшебникам, если испуг вызвала такая толика колдовства.

Они шли по вогнутому полу через внушительный приемный зал, который Эбби никогда не смогла бы даже вообразить. На колонны из красного мрамора опирались арки, над которыми располагались балконы. В центре зала из фонтана била струя воды, достигая неимоверной высоты. Вода каскадами падала вниз, переливаясь из одной чаши с зубчатыми краями в другую, каждая была шире предыдущей.

Служащие, колдуньи и множество других людей сидели на белых мраморных скамьях. Некоторые собирались в тесные группы, и, по всей видимости, вели серьезные разговоры, но все заглушал шум воды.

В следующей, гораздо меньшей комнате, колдунья жестом предложила им устроиться на скамье из резного дуба, стоящей вдоль одной из стен. Смертельно уставшая Эбби была рада наконец-то сесть.

Свет из окон над скамьей падал на три гобелена, которые висели на высокой противоположной стене, занимая ее почти полностью и изображая сцену грандиозного шествия по городу.

Эбби никогда не видела ничего подобного, но страх пронизывал ее мысли, и она почти не ощущала удовольствия от вида такого великолепия.

В центре пола из бежевого мрамора была вставка из медных полос, изображавшая окружность и вписанный в нее квадрат, углы которого касались окружности. В квадрат была вписана еще одна окружность, в центре которой располагалась восьмиконечная звезда. Ее лучи пересекали обе окружности, каждая вторая линия делила угол квадрата пополам.