Долги предков

По обеим сторонам двустворчатой двери стояли огромные, одетые в форму гвардейцы. Создавалось впечатление, что они легко могут управиться с любой угрозой, которая поднимется по лестнице.

Колдунья кивком указала на дюжину обитых мягкой кожей кресел, разбитых на четыре группы. Эбби подождала, пока остальные усядутся в две разные группы кресел, а потом села в третью. Она положила мешок на колени, прикрыв его содержимое руками.

Колдунья застыла с идеально прямой спиной.

— Я сообщу Первому волшебнику, что к нему пришли просители.

Стражник открыл перед ней створку дверей. Когда колдунья исчезла в большой комнате, Эбби бросила быстрый взгляд внутрь и увидела залитое светом из стеклянной крыши помещение. В серых каменных стенах было множество дверей. И прежде чем створка закрылась, Эбби заметила огромное количество людей — мужчин и женщин, — спешащих в разных направлениях.

Эбби отвернулась от старухи и мужчин, медленно поглаживая одной рукой мешок на коленях. Она почти не боялась, что мужчины заговорят с ней, но не хотела беседовать с женщиной — это отвлекало. Она коротала время, перебирая в уме, что хотела сказать волшебнику Зорандеру.

По крайней мере, пыталась. В основном, она думала лишь о словах колдуньи — что Первого волшебника называют «Ветром смерти» не только д'харианцы, но и жители Срединных земель.

Эбби понимала, что занятого человека не стали бы ограждать от просителей пустыми россказнями, она и сама слышала перешептывание людей о великом волшебнике, ветре смерти. И в шепоте этом звучал неподдельный ужас.

У д'харианцев была веская причина его бояться. Эбби слышала, что он обескровил их бесчисленную армию. Конечно, если бы те не пытались завоевать Срединные земли, то никогда и не почувствовали бы горячий ветер смерти.

Из-за их нападения Эбби сидела здесь, в Замке Волшебника. Если бы все, кто ей дорог, были в безопасности, она осталась бы дома.

Эбби вновь заметила исходящее от браслета странное покалывание, пробежалась по нему пальцами, ощущая необычное тепло. Но неподалеку находился могущественный волшебник, и она не удивилась, что браслет потеплел. Мать говорила носить его, не снимая, поскольку когда-нибудь он пригодится. Эбби не до конца поняла свою мать, а та умерла, так ничего и не объяснив.

Колдуньи славились скрытностью, и ничего не рассказывали даже дочерям. Возможно, будь у Эбби дар…

Она украдкой оглянулась на остальных просителей. Старуха откинулась на спинку кресла, пристально наблюдая за дверью, а спутники дворянина сидели сложа руки, небрежно осматривая помещение.

Сам дворянин вел себя странно — намотал на палец прядь волос соломенного цвета и поглаживал ее большим пальцем, неотрывно глядя на дверь.

Эбби хотелось поскорее увидеть волшебника, но время тянулось чересчур медленно. В глубине души ей хотелось услышать его отказ, но она тут же сказала себе, что так думать недопустимо.

Ее страх не имел значения, как и отвращение. Она должна это сделать.

Дверь неожиданно отворилась, и к Эбби зашагала колдунья.

Дворянин поднялся на ноги.

— Я пойду первым, — в его голосе звучала ледяная угроза. — Это не просьба.

— Но первыми должны идти мы, — необдуманно сказала Эбби. Когда колдунья сложила руки, Эбигейл решила, что следует продолжить. — Я ждала с самого рассвета. Лишь эта женщина пришла раньше меня, а мужчины появились в конце дня. — Эбби шагнула вперед, но скрюченные пальцы старухи схватили ее за предплечье.

— Почему бы нам не позволить мужчинам пойти первыми, милочка? Не важно, кто пришел первым, важно, чье дело серьезнее.

Эбби хотелось закричать, что у нее важное дело, но она понимала, что старуха, возможно, спасает ее от нешуточных проблем, которые помешали бы ее делу. Она неохотно кивнула колдунье, и, когда та провела мужчин через дверь, почувствовала спиной взгляд старухи.

Эбигейл прижала мешок к животу, который свело от тревоги, и сказала себе, что нужно лишь немного подождать, а потом она увидит волшебника.

Пока они ждали, старуха молчала, и Эбби мысленно ее благодарила. Иногда она бросала взгляд на дверь, моля добрых духов о помощи, но понимала, что это бесполезно. Добрые духи не станут помогать ей в таком деле.

Из комнаты за дверью послышался шум, который напоминал шелест стрелы, рассекающей воздух, или свист длинного кнута, но был гораздо громче и быстро усиливался. Раздался резкий треск, вспышка осветила контуры двери, и звук прекратился. Створки содрогнулись и чуть не слетели с петель.

От внезапной тишины у Эбби зазвенело в ушах. Она поняла, что вцепилась в подлокотники кресла.

Дверь открылась. Вслед за колдуньей вышли два спутника дворянина, и, когда все трое остановились в комнате ожидания, Эбби судорожно вздохнула.

Один из мужчин держал на сгибе локтя голову дворянина. На сером лице застыл немой крик. Густая кровь капала на ковер.

— Покажи им выход, — сквозь зубы прошипела колдунья одному из стражников.

Воин опустил копье, указал на лестницу, приказывая мужчинам спускаться, и последовал за ними. Багровые капли падали на белый мрамор ступеней, по которым они спускались.