Долгие каникулы в Одессе

— В оркестре клуба ВЧК-ОГПУ! — в голосе Табачникова послышались нотки гордости за свою «крышу».

— Угу. Серьёзная организация. И как платят? На жизнь хватает?

Моня слегка замялся.

— Ну, сейчас везде с оплатой трудно, но есть и продуктовый паёк, и карточки на хлеб по повышенной норме!

— Ну а музыка? Что играете? Наверное, вам и с танцами полегче, чем другим ансамблям? И с репертуаром песен, наверное, тоже проще, вас-то вряд ли так контролируют как остальных?

Моня поморщился и обречённо махнул рукой.

— Какое там! Цензура страшная. На танцах только разрешённый репертуар, на концертах тоже.

— А на вечеринках у начальства? И вот только не делай мне тут изумлённый вид и не вздумай отнекиваться что тебе не приходилось на них выступать. Если не хочешь говорить, то просто махни рукой, только не ври мне. Я тоже музыкант и лабать везде приходилось, и начальников твоих знаю как облупленных. Но чисто перед чекистами на вечеринках выступать как-то не приходилось.

— И не надо бы тебе там выступать Миша, они как подопьют, такое несут… А потом по трезвяне ещё и пытают, что я услышал и кто что сказал и про кого. — Моня передёрнул плечами. — А рукой махать… так замахаюсь! Я тебе что, ветряная мельница что ли? — и он заразительно рассмеялся.

А я смотрел на этого симпатичного юношу и у меня душа пела. Да, я украл у тебя песню, но ты этого никогда не узнаешь и не огорчишься, но чем тебе за неё отплатить я уже знаю. Не будет в оркестре Утёсова рыжего пианиста Мони. Он будет играть в «Поющей Одессе». Наконец-то я нашёл себе замену! И она будет ничуть не хуже, чем нынешний музыкальный руководитель. А может даже и лучше. Потенциал этого парня намного выше моего. Я с облегчением вздохнул, ещё одна страничка окончательно дописана и перевёрнута. По крайней мере я на это надеюсь.

* * *

Запарка с приёмом студентов закончилась, впереди свободное лето. И наконец-то наступило то время каникул, о котором я давно уже мечтал. Теперь мне надо появляться в институте только два раза в неделю, чтоб выполнить мелкие поручения Николая Николаевича, да показаться Юлии Александровне чтоб она убедилась, что я жив-здоров и не отлыниваю от домашних репетиций, а мой голос по-прежнему при мне.

Хотя «свободное лето» понятие для меня всё же относительное. С утра у меня по-прежнему пробежка до пляжа, там небольшая разминка, купание и опять бегом до дома. И если мы с мамой никуда не идём, то занятия музыкой до самого вечера. Всё-таки Николай Николаевич решил покончить с моим увлечением «миниатюрами» и дал мне задание на лето написать ни много ни мало, а симфонию.

Я только скептически хмыкнул на такое его пожелание, но деваться мне некуда. Вот, теперь по вечерам сижу и «пишу». Если собрать воедино все саундтреки из «Пиратов карибского моря», то там музыки и на три симфонии хватит. Так что сижу, вспоминаю, свожу саундтреки воедино. Где-то что-то меняю, где-то что-то добавляю, но так чтоб было созвучие, а не какофония. Вроде бы выходит неплохо, мне нравится. Заодно вспомнил и с небольшими изменениями записал «Советский марш» из Red Alert 3[27]. В его создании отметились аж четыре музыканта, я не суеверный, буду пятым.

Тем более что музыка там самая что ни наесть маршевая, писалась-то она «по мотивам» советских и немецких маршев тридцатых годов. Для этого времени самая подходящая музыка. Если немного придержать, то как раз и будет подарок к пятнадцатилетию революции. Естественно, марш без слов. Возможно, Грег Касавин и неплохой продюсер компьютерной игры, но вот ту муть, что он написал в качестве текста к отличному маршу без содрогания слушать невозможно. Но сейчас в Украине с подачи «Молодой Гвардии» такой бум поэзии, что слова для марша долго ждать не придётся.

А помимо музыки у меня ещё три тренировки в неделю, в секции бокса. И там у меня целых два тренера, Бакман Аркадий Давидович, еврей из Одессы и Алессандро Гарсия, баск из Бильбао. Такая вот «международная» команда тренеров. Не могу без улыбки смотреть, когда они, яростно жестикулируя обсуждают какой-нибудь спорный спортивный момент. Слова на идиш, русском, и украинском вперемежку с немецким, французским, испанским и эускаро постороннего человека введут в ступор, и как они понимают друг друга для меня остаётся загадкой.

Они словно два брата, даже в лицах есть схожесть, оба невысокие, сухощавые, чернявые и кудрявые. То ли два еврея, то ли два баска. Только один совсем молодой, Аркадию по осени двадцать пять лет исполнилось, а его напарник и спарринг-партнёр Алессандро постарше выглядит, ну так ему нынче весной тридцать два года стукнуло. «Старичок», но такой, что и молодого уработает не запыхавшись. А познакомил их я и получилось это совершенно не преднамеренно и почти что случайно.