Долгое путешествие

Я уклоняюсь, но это стоит мне нескольких мгновений потери концентрации. Их ему хватает, чтобы вывернуться из моего захвата и кинуться бежать. Я порываюсь броситься вслед за ним, но он уже скрылся за спинами, и я понимаю, что, скорее всего, мне уже его не догнать. А бросать Йоланду здесь, после нападения на нее, будет неправильно.

Я выхожу из тела Мигеля и возвращаюсь в Йоланду. Мне передается ее озадаченность и ее испуг. Она не поняла, что происходит, но инстинктивно, на уровне глубоких рефлексов, сложившихся за сотни тысяч лет, почувствовала, что ей грозит опасность. Мне стоит некоторых усилий успокоить ее тело.

Люди вокруг удивленно шумят и озираются. Не все видели нашу стычку, она заняла доли секунды, но лежащий на полу нож, простой короткий складной нож, такие можно купить в любом сувенирном магазине, и резво сбежавший человек дают толпе повод строить теории и придумывать сказочные истории. Я ухожу, пока никто не догадался вызвать полицию.

Быстро они. Выйдя из храма, я слышу сирены, сразу несколько машин. Нужно уходить. Я проверяю – мой преследователь исчез. Кажется, за мной никто не следит. И лишь через несколько секунд понимаю, что сирены не приближаются. Они направляются куда-то в другое место. Куда-то рядом, совсем рядом…

Меня начинает терзать беспокойство. Я поворачиваю направо и быстро иду по Кайе Систер обратно в сторону Алькасабы. Как только я, меньше чем через две минуты, выхожу на Плазу де ля Адуана, я вижу слева, у римского амфитеатра толпу, белые машины полиции и синие вспышки на их крышах. Я иду туда, уже догадываясь, что я там увижу.

Увы, мои опасения полностью подтверждаются. Протолкавшись сквозь толпу и заглянув за спины ограждающих место события полицейских в темно-синей форме, я вижу тело, лежащее навзничь на мраморе. Алая кровь растекается от темного, пропитавшегося ей, пиджака по большим квадратным желто-розовым плитам, затекая в щели между ними. Большие очки в черной пластмассовой оправе лежат чуть в стороне. Глаза профессора Карлоса Родригеса смотрят куда-то далеко в вышину, в голубое, безоблачное, пылающее от жары небо, но уже не видят его, и не увидят больше никогда.

Я пробираюсь обратно. Не хватало еще, чтобы меня кто-нибудь узнал, официант ли или кто-то из посетителей El Pimpi – место нашей встречи с профессором совсем рядом. Он только вышел из таверны и, видимо, пошел прогуляться, когда кто-то ударил его ножом в горло. Профессиональное быстрое убийство. Это не мог сделать тот, кто следил за мной, не хватило бы времени. Но у Карлоса был свой собственный преследователь.

Всё усложнилось. От угроз они перешли к действиям, причем к действиям самым что ни на есть решительным. Нужно срочно выводить Йоланду из игры и менять тело и личность. Ставки поднялись, и всё стало ещё запутаннее. Пожалуй, мне не помешает посоветоваться с тем, с кем я могу говорить откровенно.

Я довожу Йоланду до ее дома, убедившись в отсутствии слежки. Покупаю ей билет на Ибицу, перечисляю небольшую, но приятную сумму на ее счет, и вкладываю ей в память ложное впечатление о давно ожидаемом отпуске. Пусть девушка хорошо отдохнет а заодно и исчезнет из города на недельку.

Сам же я переселяюсь в тело Дэвида Смоллетта из Бристоля, туриста-холостяка сорока четырех лет, и отправляюсь ужинать и ночевать в Торремолинос, где Дэвид снимает маленькую квартиру на Кайе Майами. Забавно, совсем рядом с тем местом, где я жил, будучи Джорджем Блэквудом. Судьба, порой, водит нас по странной спирали. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.

А с утра я сажусь за руль арендованного серебристого Фольксвагена Гольф и выезжаю на шоссе АР-46, направляясь на север, в Кордобу.

Глава X.

30 июля 2017 г.

Кордоба, Испания

Как поется в одной песне: «Поутру никто в Кордобе не спешит». На самом деле, в Кордобе никто никуда не спешит не только поутру, но и днем, вечером и, конечно же, ночью. Поначалу это раздражает. Ты сидишь в ресторане или в чайной, устроенной в маленьком патио дома, белые стены которого, увитые цветущими лианами и украшенные ярко синими горшками с цветами ослепительно алого цвета, помнят еще арабские времена, и ждешь, ждешь и ждешь, когда же тебе, наконец, принесут твой заказ или хотя бы меню. Может, даже и уходишь, устав от ожидания. Но через какое-то время ты привыкаешь к этому неспешному, но размеренному ритму и начинаешь даже получать удовольствие от того, что никто никуда не спешит. Не спешишь и ты.