Долина Белого Камня (СИ)

Надо было выполнить то, за чем он сюда пришёл. Мирген сосредоточился, трижды обошёл камень по часовой стрелке. Вытащил из кармана несколько монеток и, нагнувшись словно в поклоне, положил к подножию статуи с восточной стороны. Нынче жертвы Ах Тасу приносили вот так. Ушли времена, когда у Белого Камня резали животных, а может и людей. Потом Мирген всем телом прижался к изваянию с южной стороны, мысленно прося духов избавить его от непонятной болезни. Постоял так с полминуты и отошёл. Поклонился Камню и побрёл к берегу речки.

Ах-Тас остался за спиной. Вода в реке манила к себе. Мирген стянул с себя одежду, забрёл в тёплую воду. Купание освежило, он вылез, обсох, натянул шорты и футболку, уселся на траву, глядя на воду, на лес за речкой, на Старика. Слышалась музыка, наверняка с турбазы к востоку отсюда. Там для туристов выстроили несколько деревянных восьмиугольных юрт, по образцу древних местных жилищ, но с современными удобствами. В такой же юрте разместили кафе. Летом турбаза не пустовала, приезжих экскурсоводы водили по окрестностям, показывая достопримечательности.

Подростком он частенько таскался за тёткиной знакомой–экскурсоводом и теперь знал довольно много об истории родных мест. Эта долина, близлежащие горы и прилегающий к ним кусок степи составляли историко-культурный заповедник, так как на этом относительно небольшом пространстве находилась уйма исторических памятников: курганы, стелы, менгиры, петроглифы, пещерные стоянки, древние рудники, остатки средневековой крепости.

Самым старым наскальным рисункам, по мнению учёных, было больше шести тысяч лет, а последние изображения на скалах делались в начале двадцатого века. Если верить археологам, древним поселениям людей на этом месте не меньше четырех тысяч лет. Экскурсоводы шутили, что в селе археологическими раскопками можно заниматься прямо в огороде. Сверстники Миргена и он сам изредка находили в земле черепки и старые кости-астрагалы.

Трава была мягкой, а журчание воды в речке убаюкивало. Тело просило отдыха, и он лег на спину, закрыл глаза, забыв наставления бабушки — нельзя спать на закате.

Во сне ему нужно было куда-то идти. Его звала к себе мать, голоса её он не помнил, но так нежно могла звать только она. Мирген открыл глаза, поднялся. В небе царила полная луна. Голос из сна не пропал, по-прежнему звал к себе, шептал ласковые слова.

Идти, надо было идти на зов: туда, где его ждали и любили, туда, где он был желанным гостем — в горы за долиной, подальше от людей, в ласковые объятия матери. Юноша шёл на зов из горы, как в трансе, а за ним неохотно скользила его тень.

В себя его привело осторожное прикосновение к голой ноге. Очнувшись, Мирген огляделся, узнал нагромождения каменных глыб у подножия скалистого склона и ошарашенно застыл. Это была северная часть Красной скалы, место с дурной славой: здесь жили горные духи, которые могли затянуть заплутавших путников к себе в гору. Вот чёрная щель в склоне, там скалы как будто раздвинулись, оставив проход достаточный, чтобы пролезть человеку.

До ноги опять дотронулись, Мирген опустил взгляд и вскрикнул — внизу стояло непонятное мохнатое существо, ростом ему по пояс, морда и передние лапы как у крысы, голый крысиный хвост, но задние лапы птичьи, трехпалые. Существо что-то просвистело, обхватило длинными костлявыми пальцами щиколотку левой ноги Миргена, потянуло к себе. Его свисту вторили другие голоса. Из щели в скале выскальзывали сородичи существа, обступали человека как волки добычу. Увидев их, можно было бы завопить и броситься наутёк, но юноша почувствовал себя оскорблённым. Выходит, эти нелепые существа имитировали голос его матери? Они ответят за обман!

Мирген оскалился, пинком отшвырнул схватившего его, подхватил с земли плоский камень и ударил ближайшее существо по голове. Затащить его к себе им не удастся. Он бил крысоптиц, ругался, пинался, отшвыривая мерзкие мохнатые, воняющие плесенью тела. Существа медленно теснили его к щели в скале, кусали, пытались свалить с ног, но он не пытался убежать. Сейчас существовали только он и враги, которых надо было изгнать, как в первобытные времена.

Часть сознания оставалась ясной и он удивлялся, почему крысоптицы ограничиваются поверхностными укусами в ноги и руки, не пытаясь вцепиться ему в горло. Раздался резкий, требовательный свист, и в спину врезалось что-то тяжёлое. Он упал лицом вниз, перекатился, но встать не дали, опрокинули навзничь, навалились на ноги, живот. На грудь вскочило существо покрупнее остальных, ощерилось. На голове этой крысоптицы торчал хохолок, кажется, это был вожак стаи.

Мирген попытался ударить существо, но не вышло — в запястье вцепились, выхватили камень, повисли на локте. Он с трудом высвободил руку и схватил тощую шею клацнувшего зубами вожака. Сжимал пальцы на горле врага изо всех сил и вдруг понял, что бесполезно, существо не дышит и в его шее как будто нет костей, оно не обращало внимания на давление.