Долина каменных трав

угасает, перегорев.

Мир сжимает пальцы до хруста.

И в линейность больше не веря,

меандрируют водотоки.

Осыпаются кроны древ...

Елизавета, наклонившись к моему уху, уточнила с некоторым испугом:

- Что делают водотоки? Я не расслышала.

- Кажется, меандрируют. Реки петляют, в смысле.

- Понятно...

С каменистым покатым склоном,

с бесприютным забытым прошлым

резонируют мои мысли,

как расстроенный камертон.

И с растерянно-жухлым стоном,

с причитанием осторожным

облетают жёлтые листья...

Исчезают из сердца вон!

На последней строчке голос чувственно взвизгнул. Дремавший купчик подскочил в кресле и ошалело завертел головой. В комнате повисло молчание, потом кто-то несмело осведомился:

- Но позвольте, сударыня, откуда жёлтые листья? Сейчас весна...

- Поэтическое самоощущение не тождественно климату, - пояснила Ираида с лёгким презрением. - А обывательское нутро и вовсе выморожено до дна, независимо от времени года... Иногда я смотрю вокруг - и вижу лишь ледяные маски...

Пальцы Елизаветы судорожно сжали мою ладонь, а на ободке бокала мне почудился тусклый иней.

ГЛАВА 3

Я несколько раз моргнул, отгоняя галлюцинацию; подумал, что с пыльцой всё же явно перестарался и остаточные эффекты будут меня преследовать ещё долго. Потом посмотрел на девчонку и спросил:

- С вами всё в порядке?

- Да, извините... - она смущённо убрала руку. - Просто реплика этой дамы напомнила мне кое-что из того, что я пытаюсь забыть...

Елизавета отхлебнула из бокала, но тут же сморщилась и отставила его в сторону, признавшись:

- К спиртному я непривычна. А возле вас на столике пьяный мёд?

- Да, и он тоже. Вот, угощайтесь.

Я передал ей крохотную, будто из кукольного сервиза, посудинку и витую ложку соответствующего размера. Барышня спросила:

- А вы не будете?

- Пчелиных продуктов мне на сегодня уже хватило.

Она зачерпнула несколько капель и облизала ложку, полуприкрыв глаза. Ираида тем временем продолжила декламацию - я не вслушивался, лишь уловил краем уха слово "тетраэдр" и почему-то ещё "зубатка"; каким образом два этих понятия оказались в одном контексте, осталось для меня тайной.

- А русалочий свет слегка угнетает, - сказала Елизавета. - Я понимаю, он подходит для таких посиделок, но... Ой, простите, я что-то совсем разнылась. Признайтесь, Всеволод, вы считаете меня капризной и скучной?

- Нет, отчего же? Я и сам сейчас - не идеал собеседника.

- Может, выйдем в сад, как тогда? Или на веранду хотя бы?

Мне было, в общем-то, всё равно, поэтому я кивнул в знак согласия, поднялся и направился к выходу, не забыв прихватить бутылку. Походка моя не отличалась твёрдостью, в голове уже изрядно шумело; девица последовала за мной.

Наш манёвр не остался незамеченным - Ираида, как раз закончившая читать, издевательски усмехнулась, наставив на меня перст:

- Бежишь с ристалища, трус? Не решаешься принять вызов?

- Увы мне, - подтвердил я, - ваши таланты слишком огромны. Чувство неполноценности гонит меня прочь... В ночь...

- Твои рифмы прямолинейны до отвращения.

- Вот-вот, - сказала Елизавета, - они совершенно не меандрируют!

- Девочка остра на язычок и недурна собой, - одобрила Ираида. - Как вас зовут, дитя? Впрочем, нет, не отвечайте - останьтесь безымянной прелестницей в нашем паноптикуме... И примите совет - не ходите с ним, не тратьте на него время... Он заведёт вас лишь в болото своей бездарности...

На веранде было пусто и зябко. Я продолжил разогреваться вином, а Елизавете отдал пиджак. Рыжий молодой месяц цеплялся остриём за верхушку дерева, усыпанного цветами.

- Эта Ираида забавная, - заметила моя спутница. - И, знаете, в её стихах даже брезжит какой-то смысл, несмотря на диковатое изложение...

- Пропихнуть смысл сквозь рифмы - не всегда простая задача, - изрёк я с пьяной вальяжностью. - Всё равно что протиснуть яблоко сквозь штакетник... Поспешишь, нажмёшь - и оно сомнётся, измажет соком...

- Неубедительная метафора. По этой логике, если яблоко слишком крупное, то не следует и пытаться?

- Может, и так. Лучше вообще ничего не делать, чем делать плохо.

- Поэтому вы не пишете?

- Решили учинить мне допрос?

- Хочу разобраться. Кто мешает, к примеру, перебросить яблоко сверху, через забор? Или открыть калитку?

- Это будет шулерство, нарушение рамок жанра.

- Ладно, тогда - взять ножик и разрезать наш сочный фрукт на аккуратные красивые дольки. А их - просунуть между штакетин, одну за другой, без спешки...

Я хмыкнул и отсалютовал бутылкой:

- Поздравляю, Елизавета! Вы совершили революцию в стихотворчестве. Вашей подсказкой я воспользуюсь непременно - если, конечно, будет под рукой ножик...

- Слушайте, да вы нытик ещё похлеще меня! И, кстати, можете называть меня Лизой, мне так нравится больше. А вас я Севой не буду звать, не пугайтесь. Это звучит как-то несерьёзно...