Долина колокольчиков

Мы с сыщиком растерянно переглянулись. Кузнец углубился в работу, провожатые вернулись к вопросу организации костра.

— Ну… Давай попробуем еще кого-нибудь расспросить? — предложила я.

И мы, кивнув друг другу в шпионском стиле, развернулись на каблуках, будто дуэлянты, и направились в разные стороны. Да здравствует тайная миссия «Говорильня»!

Сундук с колокольчиками мы оставили на границе стоянки: чуть прикопали, окружили чар-сигнализацией и еще попросили снуи его сторожить — как показало недавнее нападение феечки на меня, наш снежный дружок не так безобиден, как можно было подумать.

— Три вопроса! — я оперативно подскочила к одному из местных. — В честь чего вечеринка? Почему на всех талисманы? И можно мы на вашем костре нашу рыбу пожарим? И поделимся с вами, конечно же. Правда, вам она на пол укуса, а все же — дань к общему столу!

Йети, тащивший огромное бревно к кострищу, удивленно прорычал:

— Ай-ргай, какая говорливая не-йети-госпожа! Мы сегодня призываем весну. В амулеты прячем чувства. Рыбу — можно, конечно. У вас какая? — тут он слегка оживился.

— Э, лосось.

— У нас тоже лосось есть. Два лосося — праздник веселее. Фьють, Крышти! Забери у туристов рыбу.

Я покорно передала тушки подошедшему Крышти. А потом засеменила уже вслед за ним к полевой кухне, не прерывая свое интервью:

— А что значит: вы призываете весну? Ведь в Норшвайне ее никогда не бывает?

Йети резко остановился и медленно оглянулся на меня. Ой-ой! Я надеюсь, мои слова не стали для него неприятным сюрпризом!

Но нет: черные блестящие глаза Крышти, похожие на пуговки, вдруг наполнились доброй снисходительностью.

— Как тебя зовут, не-йети-госпожа?

— Тинави из Дома Страждущих.

— Знай же, не-йети-Тинави, мудрость, всякому йети известную!.. Любое «никогда» касается только прошлого. Будущее — это «всегда». Всегда возможность и всегда надежда. Так что, может, однажды весна и придет. Нашими усилиями. Сдаваться нельзя.

И он нравоучительно помахал лососем.

Мне понравилась мудрость снежных людей. Особенно своей ироничностью: а они, кхм, случайно не зажарятся в своих шубах, если преуспеют?.. Но я не стала смущать Крышти такой постановкой вопроса.

— А почему ваш коллега сказал, что в талисманы «убирают чувства»?

— Затем, не-йети-Тинави, что обычно весна действительно не приходит, — пробасил Крышти, подготавливая шампуры. — И мы прячем наше разочарование внутрь амулетов, чтобы не было соблазна прекратить попытки.

— То есть это генераторы принудительного оптимизма?

— Не только. В амулет можно спрятать любое чувство. Страх. Злобу. Робость. Но не целиком, а лишь его часть — применительно к какому-то конкретному событию или человеку.

— Ого. Интересно.

— Ты сможешь опробовать амулет, — доброжелательно кивнул йети. — Ведь мы подарим вам по штуке: это вежливо и верно. А дальше делайте с ними, что хотите. Но учтите: если открыть талисман, то чувство вырвется обратно.

Я кивнула, принимая правила, а Крышти заговорщицки понизил голос:

— Поэтому я свои амулеты каждый год топлю в быстрой реке. Чтоб они уж точно ко мне не вернулись.

— Радикальный вы йети, Крышти! — рассмеялась я.

Меж тем, стремительно вечерело.

С неба, затянутого прозрачной, шелковой вуалью облаков, ниспадали золотые волны света. Солнце уже примеривалось нырнуть за острый пик Иглштак, а снег приобрел нежно-розовый оттенок, такой уютный, что в него захотелось завернуться, как в одеяло.

Я поняла, что сегодня мы до Долины Колокольчиков тоже не доберемся.

А значит, я приеду в Шолох уже на два дня позже, чем собиралась. Ну и… ничего страшного. То, что еще позавчера казалось мне трагедией — прогулять два дня на работе! Получить порицание от наставника! — теперь не выглядело такой уж проблемой. Разберемся. Пошлю голубя из ближайшего населенного пункта, предупрежу, что опаздываю. И привезу всем чуть больше подарков в знак внимания.

…Потому что когда иначе я смогу посмотреть на то, как куча снежных людей призывает весну?

— И поучаствовать, не-йети-Тинави, и поучаствовать! — одобрительно проворчал Крышти.

Глава 23. Призывая весну

Снежные люди оказались удивительно гостеприимными. Нас, чужаков, «принесенных судьбой на пушистом хвосте, рото-та!», они окружили заботой в стиле лучшей на свете бабушки.

Понимая, что «человеки — существа бесшёрстные», йети отдали нам шатёр кузнеца Хендрикса.

— Сможете там переночевать, когда праздник кончится. Мы-то спим в ямках в снегу, — сказали они.

А потом подтащили к костру разделочный стол и предложили нам поужинать, сидя прямо на нем:

— Едим мы тоже на снегу, а вам так нельзя — замерзнете.

И хотя в первый момент на меня снизошло подозрение (Устроиться на столе? Уж не жаркое ли я, накрытое заранее?), потом я вспомнила тысячу историй о добром нраве этих лохматых ребят и успокоилась.