Долина колокольчиков

Сыщик уже собирался разжать пальцы, стискивавшие мои запястья, а снуи наконец отцепился от моего уха (будет коллекция крохотных шрамов, ага), когда весь наш кусок склона как-то устало вздохнул и вместе с нашей пестрой компанией — и валяющейся короной — поехал под обрыв…

К счастью, катились мы недалеко и недолго — до ближайшего дерева, того самого, кривенького, на котором теперь так удивленно заткнулась птичка-арецца.

В процессе скатывания я все же добралась до шеи сыщика — уже без плотоядных намерений, чисто на рефлексе «Уткнись Хоть Куда-Нибудь». Когда мы кубарем влетели в ствол сосны, а сверху нас присыпало снегом, я очень порадовалась толщине и многослойности зимних нарядов.

— Полежим? — крякнув, полупридушенно спросил Берти откуда-то снизу.

— Полежим… — согласилась я и утомленно закрыла глаза.

Вскоре птица-солистка вновь стала петь, а мы, кое-как распутавшись (главную сложность представлял шарф Голден-Халлы), приступили к неизбежному: начали искать корону. Поиски белого на белом, снежного на снежном — это, конечно, развлечение для искушённых.

— «Искушенных», ага. Искусанных, то есть, — съязвил Берти в ответ на мое замечание и нарочито потер шею, по которой, как он уверял, я всё-таки пару раз клацнула.

Пока мы искали чужую собственность, заодно и обсудили случившееся.

— Знаешь, кажется, Ледяная Дама поэтому и просила тебя нести корону, — признала я. — Видимо, вещица как-то плохо влияет на женщин. Ведь жена Джека, по его рассказу, тоже рассвирепела во время примерки… А до этого была нормальная.

— Касательно твоей последней фразы: а представь, если наоборот? — подмигнул Берти. — Как раз в короне-то вы и нормальные: она обнажает вашу истинную, скрытую сущность… Подозрительную или кусачую — у кого как.

— Ой, да ну тебя! Что за сексизм?

— Я просто всё еще переживаю. Впервые в жизни меня попыталось съесть двуногое прямоходящее!

— Сам ты двуногое прямоходящее, Берти! — обиделась я.

— Да, я тоже оно, бесспорно, — согласился сыщик. Потом прикинул и поморщился: — Но и звучит и впрямь не очень. Бр-р-р. Я ж говорю: я всё еще в шоке!

Теперь с артефактом на голове гордо шел Голден-Халла. Ну как шел: сначала долго полз вверх по склону. И я ползла сзади, надеясь, что он не сорвется, и мы дружно не укатимся обратно. А снуи летел впереди, подбадривающе попискивая.

* * *

Ледяная Леди, как и обещала, ждала нас на мосту.

Мы передали ей корону, она вернула нам размороженные колокольчики. Дальше был неприятный момент, ибо Леди строго спросила:

— Девушка трогала корону?

Я виновато помялась, но все-таки сказала «да» до того, как Берти решился соврать об этом.

— А ведь это могло быть опасно! — Королева цокнула языком. — Моя корона искажает женское восприятие тех, кто им нравится. Их хочется ликвидировать. Это сделано как защита для меня: Ледяным Королевам негоже влюбляться, чувства мешают работе. Так что повезло, что вы не испытываете симпатии к своему спутнику, а то было бы плохо.

— О. Вот как. Понятно, — пискнула я в ответ в манере снуи.

И порадовалась, что мы с попутчиком стоим с закрытыми глазами: Берти не увидел, как я покраснела.

— Вы помогли мне, — продолжила Леди, — И поэтому я помогу вам. Однажды. Когда моя помощь понадобится. Просто нарисуйте на стекле, затянутым инеем, розу, и капните ей в сердцевину своей кровью. Тогда я удовольствием воспользуюсь поводом устроить внеочередной Искристый Перепляс…

Попрощавшись с Хозяйкой Севера — чье лицо мы так и не увидели (к счастью), мы продолжили наш путь в Долину колокольчиков. Какое-то время шли в молчании: неловком с моей стороны и искрящеся-лукавом с саусберийцевой.

Я поняла, что час разговора настал.

— Слушай, Берти. Мне надо кое-что сказать по поводу слов королевы. Я и впрямь, ммм, восхищена твоей незаурядной личностью…

— Пр-р-р-одолжай, — мурлыкнул сыщик.

— …Но дело в том, что дома, в Шолохе… — я замялась.

— У тебя кто-то есть, да? — догадался он.

— Ну, вроде бы да. Мне так кажется. Я не уверена. Но похоже на то.

— Не понял. Это как? — Берти сощурился. — В сердечных делах ответ может быть либо «да», либо «нет». А всё, что посередине — это тоже «нет», но версия для нерешительных. Тонкий слой отказа, размазанный по бутерброду времени, так сказать.

— Да нет там никаких отказов! Просто вся эта сфера — отношения, — я закатила глаза, — Сейчас не приоритетна ни для меня, ни для второго человека. Поэтому мы не тратим на нее время и нервы, хотя очень дороги друг другу.

— Не тратите время и нервы? — переспросил сыщик.

— Не тратим, — гордо ответила я.

— Хм, — сказал Голден-Халла.

Мы помолчали.

После паузы мой попутчик удивленно покачал головой: