«Долиною смертной тени»

– Единый, – твердо ответил Азариэль. – После того, как я направился к другу, на нас вышли сторонники Люция.

– Это тот проклятый человек, который предал ваш Орден. Я всегда говорила, что люди не достойны править Тамриэлем.

– Не знаю. Я не буду тебе долго рассказывать, что там произошло, но враг смог пленить мою душу… и тело. В конце концов пришлось искать короля пиратов – Сейка.

– Вот ты заливаешь как птица саммерсетская! – не поверила девушка. – Не может этого быть.

– Вот так вот. Нас приняли «радушно», пришлось даже подраться. В общем, после Трасса и того, как я побывал в Обливионе, на севере от Хай Рока мы сошлись в последний раз.

– Ты его победил? Показал ему, что даже даэдра не спасут его душонку от суда меча и магии?

– Да. Только не чувствую от этого, удовлетворения. Два месяца прошло, вроде, но я не думаю, что это сбросило ярмо с моей души в тот момент.

– Знаешь, Азариэль, я часто вспоминала о тебе, – резко сменила тему Гэ’эль. – Молодой эльф, воюющий за неведомые идеалы с полупрозрачным врагом… странный ты очень. Кстати, как там наш прекрасный человек… Лира?

– Ох, умеешь ты правильный вопрос задать. Околдована она… это долгая история. Скажу лишь то, что в Рихаде есть культ Ильгамеша – от него все беды.

– Она тебе нравится что ли, что ты за ней так бегаешь? – Гэ’эль не знает ограничений в выборе темы для разговора, а взгляд становится всё более сконцентрированным на Азариэле. – Ты питаешь к ней какие-то чувства?

– Гэ’эль, что за вопросы, – следом девушка услышала выдох, в котором можно найти оттенок грусти. – Я даже не знаю. Не знаю. После того, как из меня вывернули душу, после того, как я потом пьянствовал, после того, как я увидел её такую холодную и замужем.

– Так она замуж вышла ещё! Вот стервозная девка человеческая!

– Гэ’эль! Не забывай – она под магией.

– Хорошо-хорошо.

– Ладно. Я понимаю твою реакцию – она человек, и ты не любишь её за то, что она в своё время за Люцием следовала. Знаешь, мои чувства сейчас – это только стремление скорее закончить это безумие. Я месяц исцелял душу, месяц провёл в учении.

– А тут культ, как ты сказал, Ильгамеша? Эх, не повезло тебе, – альтмерка положила руку на левое плечо молодого парня и тот ощутил приятное тепло бархатной кожи старой знакомой. – Прости, что напала на вас.

Эльф смотрит на Гэ’эль, видя в ней нового союзника, который пойдёт за ним снова. Не нужно даже спрашивать её об этом, парень чувствует, видит в решительном взгляде готовность помочь. Азариэль не знает, что может лежать в основе её воли, её желания помочь, только один Единый ведает.

– Птицей пахнет, – грубой речью прогаркал Крог. – Прям воронятиной несёт.

– Здесь? В пустыне? – Азариэль отвернулся от Гэ’эль.

– Да!

– Смотрите! – девушка показала на чёрную практически незаметную точку в небесах, которая стремительно приближается; и вправду – тёмное пятнышко стало принимать очертание птицы, которая превратилось в большого массивного ворона, от которого слышится взмах крыльями.

Пролетев над головами героев он приземлимся рядом с Варкут’нель-Гейном и клюв его распахнулся, а оттуда на ладонь человека упал кусочек жаренного мяса и хлеба краюха, которые быстро оказались съедены проповедником.

– Идём! – громогласно заявил Варкут’нель-Гайн, и поднялся с коленей, направившись к эльфийке. – Ты перенесёшь нас в Чейзгард.

– Хорошо, – согласилась Гэ’эль и приготовилась сотворить заклинание на всех.

– Эй, меня тут не киньте! – прокричал гоблин и пристроился рядом с тремя.

Сияющий поток магии захлестнул всё вокруг, она буйным потоком излилась из руки эльфийки и обволокла их в большой ослепительный кокон, в середине которого они исчезли.

Следом Азариэль увидел, как возникают образы здание, охваченные размытостью и светом, как проникают в его обзор всё больше зримого пространства и сияние угасает. Ещё три секунды и ласкающее тёплое покрывало магии развеялось, а перед группой стоит град. За низкими стенами города они увидели светлые ярко-бежевые строение, башни и купола, городской шум и стражу, стоящую у врат.

Но трое не успели насладиться образами города, как Варкут’нель-Гайн бросился к домам, которые покосившимися рядами, близились к городским стенам. Отряд подошёл к одному из домов, и ревнитель Единого подошёл к женщине средних лет, склонившейся у поленницы и собирающей дрова. Это светлокожая для редгарда женщина носит на себе затёртые серые одежды, напоминающие рабочее платье, его мозолистые руки из последних сил тащат дрова, волосы же завязаны в пучок на затылке, не закрывая вида усталого с морщинистого лица.

– Женщина, мы путники, нам нужен кров и пища дома твоего. Меня ведёт рука Единого, так что не забудется тебе это.

– Ну здравствуй, – выпрямилась девушка. – Вот дам я вам поесть лепёшки хлебной с елеем, а дальше что? Это у меня последняя еда, – навеивая грусть и меланхолию, стали срываться с сухих губ слова женщины. – Вдова я, да и сынок запропал. Говоришь, ты Божий человек, только вот сын мой теперь смерть принял. Что мне от твоего служения?