Должники

-- Присаживайтесь, -- улыбка звала не к допросу, а в рай. В кабинет молча проскользнула серая мышка в очочках и пристроилась рядом с «Оптимой», под портретом генсека. – Отлично, -- порадовался следователь, точно не заурядная девица робко протиснулась в дверную щель, но вплыла царевна-лебедь, -- вот и наша Елена Санна!

Тонечка Туманова детективы почитывала частенько, и к тому времени, как стала Ареновой, имела четкое представление, каким должен быть герой-сыщик. Средних лет, с большим жизненным багажом, слегка ироничный, в меру умный, сверх меры порядочный, проницательный, не урод, но, безусловно, и не красавец – словом, один из всех, только лучше других. Иначе, как же он сможет ловить преступников, иногда так ловко заметающих следы, что для их поимки надо быть семи пядей во лбу? Красавец же, который сейчас улыбался задержанной, устраивал полную неразбериху из понятий добра и зла, притягивая и отталкивая одновременно. Словно сотканный из девичьих грез, он вызывал восхищение и страх, расслабляя и настораживая разом. Чем создавались подобные ощущения, Тоня понять не могла, но была уверена, что этот человек для нее опасен.

-- Имя, фамилия, отчество, год рождения, -- в такт словам застучала машинка.

-- Аренова Антонина Романовна.

-- Вы уверены?

-- Абсолютно, -- тут с «Оптимой» случилась затыка, из чего Тоня сделала вывод, что не все из сказанного войдет в протокол допроса. Похоже, эта парочка, знала, как загонять человека в ловушку.

-- Местожительство.

Она назвала адрес, благодарная тете Розе, наконец-то, добившейся для племянницы постоянной прописки, временная, наверняка, вызвала бы сейчас кучу вопросов.

-- Чем занимались в магазине?

-- Стояла в очереди за колбасой.

-- Работаете?

-- Да.

-- Где?

Задержанная ответила и на этот вопрос.

-- Почему делали покупки в рабочее время?

-- У меня был обеденный перерыв.

-- В обеденный перерыв на работе пьют чай. Иногда даже на бутерброды времени нет, не то, что шляться по магазинам, правда, Елена Санна?

Мышка кивнула, сосредоточенно разглядывая молчащие клавиши с буквами.

-- Значит, у вас здоровье крепкое. А я наживать себе язву не собираюсь, -- страх уступил место злости. Раздражало все: насмешливый тон, глупые вопросы, не имевшие отношения к происшедшему, раболепная девица, самовлюбленный красавчик, который, казалось, окончил театральную школу, но не юридический институт.

-- Вы знали, что в очереди произошла кража?

-- Да.

-- Где стояла? Впереди? Сзади? Сбоку? Сколько вытащила? Куда отходила? Зачем? – вопросы сыпались градом, и каждый следующий с его наглым внезапным тыканьем был абсурднее предыдущего.

-- Подождите, -- растерялась Тоня, -- вы, что же, подозреваете меня в краже?

-- Советую в рабочее время трудиться, а не шататься по магазинам, -- сказал он, щурясь, как сытый кот, опившийся сливок. – Хотя сильно сомневаюсь, что вас оставят теперь на работе.

-- Чтобы другим неповадно было, -- четко поставила точку общественница и, полная сознания не зря прожитого дня, с достоинством покинула трибуну, вернувшись в ряд мягких стульев. Тут же вспомнила что-то, вскочила, добавила. – Своим поведением Аренова запятнала весь коллектив! А в прошлом году, между прочим, как победителей соцсоревнования нас наградили почетной грамотой.

-- Бог дал, Бог может и взять, -- философски заметил кто-то в зале.

-- Давайте голосовать, -- предложила Татьяна. – Лично я – за, -- ей надоела эта бодяга. Сытина собиралась печь именинный пирог для старшего сына и поэтому торопилась домой.

-- Лады, -- согласился заведующий обувным отделом, который председательствовал на этом судилище. – Выношу вопрос об увольнении младшего продавца Ареновой на голосование. Кто «за», поднимите руки.

-- Подождите, товарищи, -- поднялась Светлана Михайловна. – Разве можно сходу, не разобравшись, решать судьбу человека?

-- Говори, Светлана, -- неохотно разрешил председательствующий старшему продавцу из отдела мужских рубашек.

-- Я считаю, что нельзя так строго наказывать за один проступок. Тоня – человек…

-- Не один, а первый, -- перебила Татьяна. – Как говорится, лиха беда – начало.

-- Человек старательный, ответственный, -- игнорировала реплику с места Светлана Михайловна, -- который только начинает жить. И от того как мы сейчас поступим, может быть, во многом будет зависеть ее судьба. У Ареновой, между прочим, муж в Афганистане воюет, выполняет интернациональный долг.

-- А его жена бегает в это время по магазинам, -- выкрикнула Татьяна.

-- Сытина, хочешь выступить, подними руку и скажи, -- сделал замечание председательствующий. – А с места кричать никому не позволено, у нас тут не базар.

Продавщица недовольно пробурчала что-то под нос, но замолчала. Руку подняла другая.

-- Можно мне, Иван Кузьмич?, -- тот молча кивнул.— Аренова работает в нашем отделе недавно, меньше года. И в принципе, претензий к ней ни у кого не было. Но в последнее время она стала себе многое позволять. Например, отвлекалась на посторонние разговоры, строила глазки покупателям.