Должники

-- Все нормально? Извини, что не выполнил твой приказ. Томка велела не спускать с тебя глаз, -- вывел из оцепенения голос над ухом.

-- Что?

-- Все в порядке?

-- Да, Саша, очень, -- расплылась она в счастливой улыбке. – Прости, Вадим, я оговорилась.

-- Нет проблем.

-- Слушай, я буду большой эгоисткой, если попрошу тебя немного пройтись?

-- Небольшой, -- улыбнулся экс-квартирант.

Была ясная, теплая ночь. Позади остался вокзал с его суетой, металлическим голосом диспетчера, фырчаньем, лязгом и запахом, зовущими в путь. Теперь в уши вползла тишина, нарушаемая только собственными шагами. Говорить не хотелось, наверное, слишком многое выговорилось на вокзальной скамье.

-- Надо же, совсем рядом с центром, а как будто в глуши, -- негромко заметил Вадим. – А знаешь, мне, если честно, нравится ваш город. Солнце, фрукты, река, зелени много… Кажется, я не просто к нему привыкаю, а начинаю считать своим.

-- Своим почувствуешь, когда обзаведешься друзьями и собственным, а не съемным, домом. Вот тогда вместо «ваш» станешь говорить «наш».

-- Эй, мужик, закурить есть? – из темноты вынырнули трое.

-- Не курю.

-- А твоя цыпа?

-- Ребята, у нас, правда, нет сигарет, -- вежливо ответила Тоня.

-- Замолкни! Будешь вякать, когда тебя начнут спрашивать.

-- Парни, вы бы шли своей дорогой, -- спокойно посоветовал Вадим. – Русским же языком сказано: не курим. Значит, помочь ничем не можем.

-- Тю, так ничем и не можете? – они подошли почти вплотную. Один – худощавый, высокий, в кепке, надвинутой на глаза, правая рука в кармане, левая лениво подбрасывает и ловит продолговатый непонятный предмет. Другой – приземистый, с длинными, как у гориллы, руками, достающими едва ли не до колен. Третий – на вид совсем мальчик, подросток, непонятно каким Макаром примкнувший к этим двоим.

-- Так, может, дядя, тогда денег на курево дашь? – хихикнул юнец.

-- А тебе, парень, вообще, рановато курить.

-- Слыхали? – развеселился сопляк и угодливо обратился к верзиле. – Митяй, можно с дядей покалякать?

-- Заткнись! Послушайте, уважаемый, а почему бы вам, в самом деле, не помочь своим согражданам? По виду вы человек небедный, а мы тут поиздержались, даже тачку перехватить бабок нет. Кончились наши бабульки. Вы ж не хотите концы отдать вслед за ними?

-- Я не подаю, -- невозмутимо ответил Вадим.

Тоню вдруг затрясло, сердце бухнулось куда-то в асфальт, заледенели кончики пальцев, в голове зазвенело и никаких мыслей, кроме одной: почему именно сейчас?!

-- А кто говорит о подачках? – верзила кивнул приземистому. Тот выбросил вперед корявую пятерню и схватил Вадима за куртку.

Все произошло в считанные секунды. Вадим резко развернулся и ударил нападавшего в челюсть. Длинный чуть отклонился, из-под его руки вынырнул юнец, оказавшись за спиной Вадима. Вся троица разбежалась. Только Вадим не тронулся с места, стоял, как будто ничего не случилось. У Тони подкосились ноги, она ухватилась за руку, спасшую их обоих. И тут же, потеряв равновесие, упала вместе с Вадимом, первым рухнувшим на асфальт.

-- Вадь, ты что? Мы же выпачкаемся и получим от Томки нагоняй, -- бормотала Тоня, пытаясь встать хотя бы на четвереньки. – Давай подниматься, а то нас вместо этих тварей в милицию заберут, -- она обхватила Вадима, ладони скользнули по курточной ткани, ставшей неожиданно мокрой и теплой. От страшной догадки перехватило дыхание. Антонина отдернула руки и, увидев кровь, в ужасе закричала…

                х                х                х

-- Что-то часто мы стали встречаться, вам не кажется? Молчите? Ну-ну, молчание, так сказать, есть форма согласия.

-- Можно позвонить? Я хочу предупредить жену Вадима, чтобы не волновалась. Она дома, с моим сыном. И ждет нас.

-- Беспокоитесь, значит? Выходит, с чужими мужьями разгуливаете по ночам? – красавчик наклонился к ней через стол и, глядя в упор, выпалил.

-- А, может, вы этих бандитов сами и навели? Может, вы с ними заодно? Почему ваш спутник убит, а на вас – ни царапины?

-- Как убит?! – похолодела подозреваемая. – Врачи скорой помощи сказали, что он жив.

-- Как говорится, ваши слова да Богу в уши, -- усмехнулся следователь, опускаясь на стул.

-- Прошу вас, скажите, пожалуйста, он жив?