Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

– Спят… – Голос оживился. – Гуляли, проводили, встретили, плясали, хоровод водили, теперь спим без задних ног. Разбудить Алю?

– Мм… не надо. – («Всё в порядке, чего я паниковал?»)

– А вы там как? Управились?..

– Да. И тоже выпили.

– Михаил Аркадьевич, – голос Саши стал приглушеннее, интимнее, – ваши парни – это что-то. Я тоже хочу таких. Согласна на двойню.

«Мне Аля голову открутит. И не только», – чуть не ответил Миша, но сразу спохватился; ответ «Но мы же ей не скажем» можно было предвидеть. Сказал:

– Ну… я расскажу Анатолию Андреевичу, как это делается. Поделюсь опытом.

– Да-а? И всё?.. – В дальней трубке звучало сплошное разочарование.

«Во бабы пошли! – крутил головой Панкратов, возвращаясь в зону, в башню, домой. – Но что же это было?..»

– Ты что не весел? – спросил Миша НетСурьеза, когда они вдвоем поднимались в лифте к себе, на седьмой с половиной уровень, отсыпаться. – Такое дело удалось, а ты не ликуешь. Даже не улыбнулся ни разу, я наблюдал.

– Сразу удалось, потому и не ликую. Не доверяй успеху, приходящему сразу, – тем более такому громадному. Не обнаружились слабины, темные места. Потом еще всплывут…

– Всплывут, так разберемся. – Миша обнял его за худые плечи; к нему снова вернулось состояние счастливого изнеможения, будто после хорошей любви; в голове звонко и пусто, хотелось смеяться и плакать. – После такого дела мы с чем хошь разберемся. Слушай, это же поболе того, что делается во Вселенной: творение вещества!..

– Она его творит каждый цикл. Наверное, так же.

– Так ведь не в начале цикла и не где-то там и ковды, а в заданном месте в заданное время! Где мы захотели. Ты Бога когда-нибудь видел?

– Не пришлось.

– Придешь к себе, посмотри в зеркало.

НетСурьез наконец слабо усмехнулся:

– Ну, это завтра, когда бриться буду. Сегодня и я до ванной не доберусь.

– Ничего, – проницательно заметил Миша. – Подопрет плечом, доведет до ванной, искупает и спать уложит…

– Кто?

– Ладно придуриваться-то – «кто». А то сам не знаешь. Наверняка ждет тебя сейчас Нина Николаевна… на что спорим?

Тот промолчал. Хорошо бы, чтобы в пустой комнате, бывшем кабинете, его ждала та, для которой он – Иван. Просто Ваня.

4

Варфоломей Дормидонтович трясся в первом утреннем троллейбусе, пустом и холодном, к себе – верней, в квартиру Пеца – на Пушкинскую. Перед этим он все-таки сгулял в полумраке на речной мыс к занесенному снегом холмику с двумя пирамидками, постоял там, мысленно отчитался перед Вэ Вэ и Корневым.

«Вот и произошел Контакт. Даже не то слово, он произошел еще в Таращанске. И не в том дело, что теперь область Контакта Вселенных расширилась, не считая башни и Овечьего ущелья, только на полигоне она теперь миллион с лихвой физических квадратных километров; и вещественных. Но он отныне – настоящий. Разумный».

Мутнел за замерзшими окнами поздний январский рассвет; вырисовывались в нем домики окраины и бетонные столбы.

«А всемузыка означает, что мы замечены. Неразличимый Контакт был и до сей поры – обширней и мощнее различимого. Именно от него пришли сюда Иорданцев и Имярек Имярекович, Дусик Климов… да, пожалуй, и я – раньше их всех. Зашел к Валерьян Вениаминычу попить чайку. Люди с земными судьбами, но глобальными, а то и вселенскими идеями и знаниями. Да и Миша Панкратов с его Ловушками тоже, ведь с них все пошло. Но коли так… коли так!.. – У Любарского вдруг дух перехватило от блистательного завершения этой мысли. – Коли так, раз все оттуда, то наши дела и действия равновелики с дрейфом М31! А!.. Рубите мне голову – равновелики! Да может быть, и тот мой сумасшедший полет из Овечьего, обезьяньи прыжки по этажам с ломом наперевес – тоже.

…Тот страшный Контакт, который я, как сумел, предотвратил, мог исполниться. Мог. Вполне. По-дурному. Допуская вселенский Ум, мы тем самым допускаем и возможную вселенскую Глупость – в заглавных буквах в силу ее масштабов. Как и у людей. Одно без другого не бывает, это как свет и тень.

…Далее во Вселенной в этом месте все образовалось бы. Конструктивно, по-умному, „дыра с Шаром“ наполнилась бы новым содержанием. Но только без нас. Без Земли и без Солнца. Обошлись бы как-нибудь две Вселенные без „незаменимых“ людишек… Но нынешний Контакт, как хотите, гораздо настоящее того. Контакт не в разрушении и уничтожении, а в созидании. Да еще и настолько гармоничном, что в музыку творение Материка выплеснулось!.. Как хотите, но это выше. И мы есть и дальше будем. Теперь-то уж точно, мадам, вы без нас не обойдетесь!..»

И он подмигнул вверх. Давно Любарскому не было так покойно и уютно, как сейчас – в промерзшем и тряском троллейбусе.