Дом

Какая разница, если мне сейчас ничего не известно? Нам не известно. Никому не известно. Мы ввязались распутывать то, что годами копило человечество, и то, что абсолютно неизведанно. Каково это, прочувствовать на себе всё бремя истории? Которую я, кстати, знала не очень хорошо. Нам сказали, что если по ходу что-то пойдёт не так и мы изменим события – это нормально. Что это зачастую и надо делать, чтобы получить желаемое. Теперь вполне можно призадуматься о том, как один человек может изменить ход истории, просто бросив камень в воду. После этого сразу становится не по себе. А ведь так и увековечивается память среди поколений.

Продолжая своё внутреннее философствование, я не заметила, как сзади подошёл Брайан и сел рядом со мной. В своём чистейшем, отглаженном новом костюме он уселся на пыльные ступени, ободряюще мне улыбнувшись. Что за расточительство?

– Добрый вечер, – закат наложил тени на его лицо, очертив его словно греческую скульптуру. – Волнуешься?

Я неопределённо пожала плечами.

– Волнение – это нормально, мисс Батлер.

– Я не переживаю. Это должно быть странно?

Он поднял брови, но его лицо по-прежнему ничего не выражало. Типичный британец.

– Вовсе нет. Мне бы такое спокойствие как у вас в мои первые разы.

– Я… как будто стала другим человеком. Это всё сложно. Но всё настолько изменилось, что новая улучшенная версия меня сейчас гораздо спокойнее себя чувствует. Мне нравится, что я смогла измениться и из той непримечательной девушки превратиться во что-то стоящее.

– Вы всегда чего-то стоили.

– Нет, – я мотнула головой, смотря на то, как ветер запутался в кроне дуба. – Я бы ни за что не променяла новую себя на то, что было раньше. Я как будто влюбилась в то, кем стала. А стала я…

– Собой, – закончил Брайан. – Ты обрела себя и приняла то, какая ты есть. Люди не могут добиться этого годами.

– И мне очень комфортно. Здесь, я имею в виду. С ними.

– Семья? – мне кажется, он всё знал.

– Мою родную семью мне ничто не заменит, но я поняла, что есть вещи, помогающие идти дальше, – я вспомнила наши с ними совместные посиделки у костра и улыбнулась. – Они раскрывают глаза на то, чему раньше не придавала значению.

– Жизнь – вообще сложная штука, но после комфорта бывает и чёрная полоса. Вы понимаете, на что вы идёте? Что это может быть хоть и не убийственно, но очень сложно. Или даже легко. Или всё сразу. Или настолько запутанно, что вы потеряетесь и будете рвать на себе волосы от досады. Это то, как всем распорядится несмешной юмор таймлайна. Вы это понимаете?

– Какова цена за то, что дом исполнил моё желание?

Он замолчал, подбирая слова, а я повернулась, чтобы видеть его лицо. Я всё понимала. Но знала, что если буду об этом говорить – сбегу. А я не хочу сбегать, бросая тех, кто стал моей семьёй. Тех, кто шёл туда, надеясь изменить ход истории и увидеть другой мир – полный жизни и людей, где не грозит катастрофа через пару месяцев. Каждый из них в глубине души надеялся на хороший исход. А ещё они безмерно рисковали своими жизнями ради этого. Я не могла отказаться.

– Ценой вашего желания будет выбор. Вы в любом случае что-то потеряете, и это разобьёт ваше сердце, однако оставшаяся часть будет давать вам стимул не опускать руки. Я не знаю конкретно, как это будет, но я знаю, что так было всегда. Вселенная никогда не ставит нас в безвыходное положение – она всегда оставляет за нами право выбирать. Правда, мы всегда выбираем то, что нас убивает. Не сразу – так постепенно. Подумайте об этом сейчас, мисс Батлер, пока мы не оказались там, где думать будет уже некогда, – он поднялся со ступенек, стряхивая песок с брюк. Затем внимательно на меня посмотрел, прежде чем вернуться в дом. – И сделайте правильный выбор.

Глава 16

Есть многие вещи, о которых люди жалеют: например, что не сказали любимому человеку, что любят его. Или что не сделали чего-то раньше. Или что ввязались в какую-то проблему. Или не послушали тех, кто отговаривал. Или что нельзя повернуть время вспять.

Я относилась к той категории людей, которой свойственно жалеть, что мне не дано природой чуть больше мозгов – быть может, тогда я бы не тупила и не позволила разделить меня с Джаспером. Однако что есть, то есть, поэтому я сейчас лежала в овраге, корчась от боли в бедре. Вокруг была грязь и мокрая от моей крови трава, а ещё в паре футов от меня взорвался снаряд, напомнив, что я счастливица и меня не может убить случайным взрывом. А вот страдать, из-за того, что я не могу здесь умереть от этой боли – пожалуйста!

Теперь я в полной мере понимала слова Брайана о “так называемой неуязвимости” – когда ты не можешь умереть от потери крови (хотя от боли ты явно об этом мечтаешь), но зато ты на грани потери сознания. Очень хорошее сочетание. Ставлю сто из десяти.