Дом Безгласия

Водитель грузовика взглянул на меня сквозь тонкий слой пластика. Наклонил голову в сторону. А ведь я часто видел этот жест…

– Где мой сын? – Что-то медленно начало созревать в моих венах, в моих мускулах и в сердце. Отчаяние, способное на любое безрассудство. Ублюдки этого не знают, но как только я смогу увидеть сына, узреть хоть малейший намек на то, что он жив и здоров, я обернусь берсерком и буду убивать подобно освобожденному из ада демону, пока не добуду для Уэсли свободу. Мне, в отличие от него, есть что терять. Рано или поздно нас все равно собираются прикончить. Я это знал.

Они молчали. Водитель обошел вокруг грузовика и присоединился к сообщнику. Затем указал в сторону деревьев. Я уже знал, куда ведет тропа. В Дом Безгласия.

– Он там? – спросил я. – Вы привели его в башню и намерены сделать с ним то, что пытались сделать со мной? – Я знал ответ заранее, однако мне требовалось подтверждение – в качестве некоего знака, дозволения спустить курок.

Страшила, тот, что сидел на пассажирском сиденье, наконец заговорил. Тем же самым фальшивым голосом – словно перекатывал во рту камешки.

– Мы не собираемся тебя принуждать. Следуй за нами, или мальчишка умрет.

Никто из них не ждал ответа. Оба развернулись и двинулись по узкой оленьей тропе, которую я даже не заметил, пока они не проскользнули сквозь кусты, обрамлявшие ее начало. На месте двух мужчин тут же остались лишь качающиеся ветки и темнота.

Я выпрыгнул из кузова и бросился за ними прямо в гущу растений. Мыслей не осталось – только действия. В отличие от прошлого раза, страха за свою безопасность я не испытывал. А ведь он должен был быть – учитывая троих детей, полностью от меня зависящих. Все эмоции отключились. Осталось одно – вперед, вперед, вперед…

Я догнал подельников и перешел на быстрый шаг, стараясь не отставать. Свет фонариков время от времени подсвечивал низкий полог ветвей над нами. Мужчины молчали, я тоже. Ночные насекомые пели нам серенады; сырая листва и опавшая хвоя чавкали под ногами. Я изучал телосложение мужчин, прикидывая, смогу ли справиться с двумя. Как только Уэсли окажется в поле моего зрения, они у меня получат. Гарантирую.

Мы вышли на поляну – ту самую поляну из моего детства. Сложенная из камня башня по-прежнему стояла в центре, хотя теперь показалась мне вдвое ниже. Оба преступника направили свет фонариков на колонну – все те же зубцы по периметру вершины, все такие же осклизлые, поросшие мхом стены; ни дать ни взять фабричная дымовая труба времен промышленной революции.

– Мой сын там? – Перед внутренним зрением пронеслись картины прошлого, и я как наяву увидел Дом Безгласия; разрозненные детали сложились в одно целое, как элементы пазла.

Мужчины обернулись; мешки на их головах зашуршали от движения. Они не произнесли ни слова, только изучающе покосились на меня сквозь пластик. Ну все, я сыт по горло. Гаскинсы вдоволь поизгалялись надо мной, когда я был подростком; они и теперь продолжают в том же духе. Нет уж, хватит!

– Зачем вы так поступаете? – спросил я, пытаясь сохранять спокойствие. – Что вам сделала моя семья? Что плохого я вам сделал? Когда я перешел дорогу проклятым Гаскинсам?

Я дышал часто и поверхностно; легким не хватало воздуха.

Один из подельников шагнул в мою сторону. Затем второй. Он наклонился; затемненное пластиком лицо было всего в паре дюймов от меня.

– Твоя семья проклята, – сообщил он, на сей раз не пытаясь изменить голос.

Я узнал его. Дикки! Последнее слово тот произнес, выделяя каждый слог. Про-кля-та.

– В течение двухсот лет вы перекладывали свое проклятие на нас.

Если он думал меня смутить, то просчитался. Его слова только вызвали гнев. Меня затрясло от ярости.

– Вы, дикие безмозглые выродки Гаскинсы, испытываете удовольствие, когда обвиняете в своих преступлениях кого угодно, кроме себя, но сегодня с этим будет покончено! Богом клянусь, сегодня этому придет конец.

Я вдыхал и выдыхал с трудом, словно только что пробежал полмили.

Они стояли молча. Прошло несколько секунд.

– Где мой сын? – выкрикнул я. – Отвечайте, где!

Молчание.

Вскипев от негодования, я ринулся вперед, проскочил между мужчинами и растолкал их плечами, так что оба потеряли равновесие. И, не остановившись, ломанул прямо к маленькой квадратной двери, которая, как я помнил, находилась по другую сторону башни.

– Тебе вряд ли понравится то, что ты там увидишь, – послышался сзади голос Дикки.

Я помимо своей воли замер. Развернулся и посмотрел в лицо ему и его подельнику.

– А ну сними свой дурацкий мешок! Перестань вести себя как ребенок!

Не знаю, как описать охватившее меня в тот момент бешенство. Это было что-то живое и всепоглощающее.

– Снимай мешок! – закричал я и бросился на мужчину, которого принял за Дикки. Он не сопротивлялся. Я нащупал пальцами на его шее завязки и подцепил ногтями тонкий пластик. Мужчина по-прежнему не сопротивлялся, хотя и отступил под моим натиском на несколько шагов. Я удвоил усилия, теперь используя обе руки. Сперва материал не поддавался, однако стоило надорвать его, как пластик лопнул. Лоскуты повисли на плечах мужчины.

Это же…