Дом бьющихся сердец

Он отводит бедра, выходя, пока внутри меня не остается только головка, затем напрягает ягодицы и проникает глубоко.

Хотя его тело создано для неба, оно движется, подобно океану, – волна, которая накатывает далеко и разбивается о мои берега, прежде чем отступить, как отлив.

Он целует меня: так невыразимо нежно, словно сглаживая грубость сильных толчков.

– Больно? – Его глаза полуприкрыты, наполовину безумны.

Проводя ногтями по позвоночнику, тугому и скользкому, как намокший от дождя канат якоря, я мысленно шепчу: Нет, мо крау.

Когда до него доходят мои слова, он замирает. медленно моргает. Затем прижимает рот к моему и толкается в меня. Тепло разгорается везде, где соприкасаются наши тела – восхитительный жар, который воспламеняет плоть и распаляет сердце.

Лор отрывается от моего рта, и я моментально испытываю острую потерю, но тут он обхватывает мою ногу и закидывает себе за спину. Обхватывая мое бедро и не сводя с меня пристального взгляда, он шепчет:

– Харофф бейя ан ха ток’ту, харай бе.

Тембр его голоса низкий, слова отпечатываются в моем сознании, каждый слог, каждый странный согласный звук проникают в меня в такт движениям его бедер.

– Скажи… что это значит.

Это значит: «До встречи с тобой, птичка, я не жил, а лишь существовал».

Пульс учащается, эмоции завладевают мною. Дрожащей рукой я глажу маленькое чернильное перышко у его глаза, затем провожу пальцем по размазанной черной линии, обрамляющей его сияющие глаза.

Палец замирает, а губы приоткрываются для потрясенного вздоха, когда он входит так глубоко, что меня до самого мозга костей пронзает разряд тока. Я выкрикиваю его имя, от чего он чертыхается и ускоряет толчки, пока его не охватывает дрожь, и он не рычит, как зверь, выпущенный из клетки.

Зверь, которого выпустила я.

Мой зверь.

Дрожь за дрожью сотрясает его большое тело, вызывая горячий поток, который, должно быть, проникает через мои стенки, поскольку кровь согревается.

Да, Биокин, – он целует мою ладонь, – твой зверь.

Капелька влаги скатывается с кончика его носа и попадает мне в рот. Я сглатываю, намереваясь впитать в себя всего этого мужчину… свою пару, который окутал меня своими темными всполохами и пропитал своей неустанной лаской.

Твое чудовище.

Вот только в книгах чудовища никогда не «живут долго и счастливо». Но если кто этого и заслуживает, так это мужчина, все еще находящийся внутри меня.

В висках эхом раздается пророчество Бронвен, и в кои-то веки я не чувствую ни вины, ни отвращения, размышляя об убийстве Данте, только несгибаемую решимость.

Как всегда, он видит образы, мелькающие в моем воображении.

– Мы найдем другой способ. Даже не задумывайся об этом.

Но я задумываюсь.

А как иначе?

Глава 57

Из сна меня выдирают тяжелые удары кулака в дверь. Ощущение такое, будто костяшки пальцев стучат по самому черепу.

– Встаем, встаем, инон!

– Фока́, – раздается бурчание Лора у моего виска.

Ресницы взлетают, кожа вспыхивает от внутреннего жара. Я карабкаюсь к краю матраса, молясь, чтобы дверь была заперта, но вскоре вспоминаю, что Кахол может превращаться в дым.

– Еще даже не долбаный рассвет, – рычит Лор.

Взгляд на небо за окном подтверждает, что солнце еще не взошло. Возможно, я и заснула-то несколько минут назад.

– Еще немного, и я войду, инон.

– Еще немного, и я расквашу ему лицо, – ворчит Лор.

Мерда!

– Я встала! Одеваюсь. – Я предпринимаю попытку сесть, но Лор крепче сжимает руку и ногу, которые закинул на меня, прижимая к твердому изгибу своего тела перед тем, как уснуть.

– Лор! – возмущаюсь я.

– Я не готов закончить эту ночь, птичка.

Я тоже, но мне хочется наладить хоть какие-то отношения со своим отцом.

Лор вздыхает, и прохладное дыхание треплет мои спутанные волосы.

Ладно. Давай жить сегодняшним днем.

Он проводит ладонью по моему бедру и щиплет за ягодицу.

Я поворачиваю голову. Улыбнувшись, он впивается в губы жгучим поцелуем и перекатывает меня на себя. Каждый мускул в теле кричит в знак протеста.

О, день будет долгим! Если отец предложит прогуляться по королевству, я, наверное, разрыдаюсь.

Отец! Мерда! Я прижимаю ладонь к груди Лора и отталкиваюсь. Движение заставляет нас обоих застонать – подозреваю, по совершенно разным причинам.

– Тогда собирайся, инон, а я пока зайду к Лору, мне нужно с ним кое-что обсудить. Когда будешь готова, приходи к нему.

У меня округляются глаза.

– Вон! – шиплю я. – Прямо сейчас!

Однако Лор сгибает руку и подпирает ею голову, одаривая меня самой безмятежной улыбкой. Его утренний стояк утыкается мне в ягодицы. Я почти уверена, что после вчерашних четырех заходов у меня внутри образовался ожог второй степени, тем не менее промежность – эта чертовка – тут же становится влажной.

Когда взгляд Лора падает вниз, словно оценивая шансы на быстрый секс, я рычу:

– Даже не думай об этом!

Его золотистые глаза впиваются в мои.