– Ты же понимаешь, что я ни о чем другом думать не смогу. – Его пальцы обхватывают мои ягодицы и сжимают, и еще раз.
С губ срывается горловой стон – боги, у этого мужчины самые лучшие в мире руки!
– Они все связаны, – с трудом выдавливаю я. Могут ли эти части тела быть как-то связаны? Впрочем, что за мысли вообще? Какая, к подземному миру, разница?
Лор ухмыляется, продолжая массировать мои напряженные мышцы. Чего бы я только не отдала за полный массаж тела вместо… Я хлопаю его по груди.
– Какая жестокая маленькая птичка, – драматично бормочет он.
– Хватит меня отвлекать и иди на встречу с моим отцом, чтобы мне успеть… – Я принюхиваюсь к себе и меняю слово «одеться» на: – Принять душ.
Хватаю обе его руки и отлепляю от своего тела, затем соскакиваю с него и хнычу, потому что, змеи меня задери… у меня болят не только мышцы.
Лор смеется.
Его смешок превращается в самодовольную ухмылку, от которой я вынуждена прервать свое неловкое передвижение в сторону ванной и потянуться к ближайшей стене, чтобы не споткнуться и не раздробить еще больше органов и костей. За всю свою жизнь – надо признать, срок не слишком долгий – я еще ни разу не видела столь захватывающего зрелища, как голый король, распростертый на моей кровати, окутанный лишь бледным лунным светом.
– Отец ждет, – напоминаю я ему и себе. – Не заставляй его ждать.
– Как думаешь, что он хочет обсудить?
– Следующий шаг в поиске Мериам? – Даже озвучивая это предположение, я понимаю, что не об этом будет их разговор.
Лор поднимается с кровати одним плавным движением, от которого напрягаются все мышцы, а затем идет ко мне. Твердый орган между ног раскачивается, и мое лоно увлажняется.
– Это поможет мне сосредоточиться на том, что мне нужно сделать, – лопочу я.
Он подцепляет согнутым пальцем мой подбородок, приподнимает его и целует уже приоткрытые для него губы.
Я кидаю взгляд на деревянную дверь, которая внезапно кажется слишком тонкой.
Я возвращаю взгляд на Лора.
Напоминание о матери давит на расшатанные нервы.
– Надеюсь, она жива.
Хотя золотистый взгляд Лора переходит на дверь, не думаю, что именно ее он видит.
– Я тоже надеюсь, птичка.
Меня поражает неуверенность в его тоне – впервые при упоминании моей матери, – и эта неуверенность вызывает в памяти слова Габриэле.
Она не может умереть.
Я требую, чтобы она была жива!
Душ занимает больше времени, чем ожидалось, поскольку, вымыв меня, Лор вновь меня пачкает. Мне казалось, мое тело не выдержит – не выдержит
Даже смешно вспоминать, как я боялась заниматься сексом с этим мужчиной.
Завязывая пояс перламутровых штанов с высокой талией поверх облегающей белой блузки, настолько мягкой, будто ее соткали из облаков, я ловлю себя на том, что улыбаюсь и мне не терпится разбудить Феба и сказать ему, насколько он ошибался, когда заявил, что короли эгоистичны в постели.
Улыбка тает, когда я вспоминаю, что в этом разговоре не будет принимать участия Сиб.
Поскольку Лор занимает моего отца беседой, я без зазрения совести трачу несколько лишних минут на уборку в комнате: застилаю постель, чтобы она больше походила на место для сна, чем на поле боя, затем избавляюсь от останков после битвы Лора с моим платьем: выбрасываю его в желоб для белья вместо корзины для мусора. Даже если не получится зашить, я хочу его сохранить на память.
Как мамин камень…
Пальцы сжимают вокруг пустоты – камень с гравировкой лежит в доме Энтони. Хотя он на одной со мной земле, кажется, будто нас разделяет целый океан. Будто он настолько же далеко от меня, как две женщины Росси, по которым я тоскую всем сердцем. Прикасаюсь к оконной раме и наблюдаю за тем, как рассвет окрашивает горизонт в розовый цвет и золотит королевство Шаббе.