Дом бьющихся сердец

И хотя оргазм наступает резко, он разматывается, подобно упавшему клубку ниток, и катится, и катится до тех пор, пока мои конечности не становятся ватными. Я по-прежнему кончаю, когда его бедра и губы наконец замирают, и он беззвучно изливается в меня.

Я расплываюсь, опьяненная им, его прекрасными губами, ровным дыханием, чувственными руками и великолепным членом. Подумать только, а вдруг я действительно смогу заниматься этим всю жизнь?

Его губы отрываются от моих так неожиданно, что кажется, будто вместе с ними он оторвал слой моей кожи.

– Никаких «а вдруг», Биокин.

Я запускаю руку ему в волосы, такие же необузданные, как и глаза, которыми он меня сверлит, и притягиваю его к себе, чтобы он не заметил искру страха, вспыхивающую во мне при мысли о будущем.

«Столько всего может пойти не по плану», – думает Фэллон, которую предавали, ломали и пытались убить отравленной стрелой.

Я скучаю по оптимистичной Фэллон, вот только она умерла в тот день, когда вернулся к жизни Лоркан.

Несколько часов спустя мы лежим в темноте, переплетя ноги, пальцы, моя голова покоится в изгибе его плеча. Я наконец спрашиваю, поведал ли Габриэле чего-нибудь новое.

– Данте держал его в неведении. Он даже не в курсе о существовании тоннелей под королевством.

– Думаешь, он считал Габриэле слабым и ненадежным?

Я смотрю на наши переплетенные пальцы, лежащие на его покрытой шрамами груди, и чувствую, как его взгляд ложится на мой лоб.

– А почему еще?

– Ты держал меня в неведении, чтобы защитить.

– Птичка, ты меня задеваешь, сравнивая с этим бесхребетным мерзавцем, которого никто, кроме него, не заботит.

Лор запускает пальцы в мои влажные волосы, которые он пожелал вымыть, пока мы отмокали в ванной. Было божественно – и ванная, и то, как длинные пальцы Лора массировали мне голову. Он меня балует – к такому легко привыкнуть.

– Когда-то они с Габриэле были очень дружны, Лор. А с Таво, похоже, до сих пор не разлей вода.

– Вот увидишь, если огненный фейри посмеет ему воспротивиться, он избавится от него не моргнув глазом. – Лор проводит рукой по лицу без макияжа. – Когда Морриган создала меня и возложила ответственность за королевство, я не только привел с собой друзей, но также держал их рядом, поскольку им с лихвой хватало чести и верности и потому что они без колебаний ставили меня на место, когда мое эго брало верх. Особенно твой отец.

В его голосе проступает нежность.

– Сколько воронов застряло за барьером? – спрашиваю я, проведя пальцем по шраму под его синеватым соском.

– Слишком много.

– Больше половины?

– Гораздо больше. Прежде чем сдаться Марко, чтобы он не убил людей в пещере, я велел своему народу улететь в Шаббе. Остались только самые упрямые. – Кожа у него вновь холодная, как и тон голоса.

– А тоннели… Ты планируешь прорваться внутрь?

– Мы пытались. – Он тяжело сглатывает. – Но не смогли в них войти.

Я поднимаю голову и поворачиваюсь к нему.

– Почему?

– Из-за обсидиановых ворот. Энтони пытался их взорвать в тот день, когда пропал.

Новость медленно оседает в голове, подобно песку в воде.

– Думаешь, он мертв?

– Я не знаю.

Он сжимает переносицу и закрывает глаза на долгое мгновение, словно переживает, как бы я не попыталась прошмыгнуть в его сознание и увидеть его настоящее мнение о судьбе Энтони.

– Ты сказал Сибилле, что от Киэна новостей нет. Это правда?

– Нет.

Он смотрит на деревянные балки над кроватью, пальцы сползают с лица.

– Новости есть?

– Переговоры продолжаются.

– А нельзя ли поточнее? Что ты предложил Таво?

– Золото.

– А чего он хочет?

От кожи Лора начинают подниматься тени, как клубы пыли в пустыне Сельвати, когда я мчалась по ней на Фурии.

– Ничего из того, что я готов ему дать.

Мои пальцы замирают на одном из его многочисленных шрамов – идеально округлой формы и слегка вдавленный – вероятно, след от обсидиановой пики.

– Скажи.

– Нужно поспать. На случай если твоему отцу опять взбредет в голову постучаться в твою дверь с ранья.

– Для того, кто следит за чистотой моей речи, у вас весьма грязный рот, Ваше Величество.

– Тебе нравится мой рот.

– Мне нравится твой рот, Лор, но понравился бы еще больше, если бы ты озвучил ответ на мой вопрос насчет Джианы.

– Фэллон… – Его грудь приподнимается от вздоха вместе с моей рукой.

– Он просил вернуть Габриэле? В этом все дело?

Губы Лора сжимаются, а пальцы у меня в волосах останавливаются.

– Он потребовал пинту твоей крови.

– Разве он не считает меня мертвой?

– Джиана под воздействием соли проговорилась о том, что ты жива.

Ох…

– А Данте знает о моей «живости»?

– Полагаю, новость долетела до того места, где он прячется.

Я полностью забираюсь на Лора сверху.

– У моей крови какой-то особенный запах или вкус? – Я вспоминаю, как его ворон высунул язык и облизал окровавленный коготь в первую нашу встречу.

– Мы не дадим Таво… или какому-либо гребаному фейри твою кровь.

– Повторяю еще раз, дубина ты эдакая, у моей крови какой-то особенный запах или вкус?

– В ней содержится железо, поэтому у нее металлический привкус, в отличие от крови фейри.

– То есть она похожа на кровь воронов?