Дом бьющихся сердец

Фэллон, ради Морриган, перестань его заманивать. Он нам не нужен.

Я вновь пропускаю слова Лора мимо ушей.

– Чем скорее мы найдем Мериам, тем скорее по моим венам потечет магия.

Сиб хрипит так, словно подавилась жирной мухой. Данте с Лором языки проглотили и окаменели. Эпонина же… Она хлопает ресницами, глядя на меня глазами столь же круглыми, как у Минимуса.

– Мадемуазель Амари, – Пьер кладет руки на мозаичный столик, – чего стоит слово вашей подруги?

Сиб вздрагивает, когда ее вновь просят за меня поручиться.

Я бросаю на нее умоляющий взгляд, который, как надеюсь, говорит: «Подыграй. Нам нужна Мериам».

– Фэллон никогда не нарушала своих обещаний. – Я уже готова выдохнуть с облегчением, когда она добавляет: – Однако вы в самом деле хотите жениться на женщине, которая однажды сможет превращаться в птицу с железными когтями? На вашем месте, господин, я оставила бы ее Лоркану.

Какого.

Гребаного.

Подземного мира?!

– Рибио? – фыркает Пьер. – Разве он не женится на дочери Владимира?

– Определенно женится, – живо подтверждаю я.

Сиб выдерживает мой взгляд.

– Я хочу сказать, что лучше оставить ее воронам. Или шаббинам – я слышала, что им не страшно железо.

Струйка дыма Лоркана скользит по моей ключице.

– Тебе понадобится одобрение Прии, чтобы жениться на ее правнучке, Пьер. И одобрение отца Фэллон.

Я смахиваю тени, разгоняя мурашки, ими вызванные.

– Единственное одобрение, в котором он нуждается, это мое собственное, Морргот.

– Вот что я вам скажу, мадемуазель Росси: я подготовлю контракт. Как только вы его подпишете – кровью, – я предоставлю вам своих лучших ищеек, и мы прочешем все три королевства в поисках вашей бабушки. Вас это устраивает?

– Устраивает.

Тени Лора вновь скользят по моей коже, но на этот раз давят так же сильно, как если бы на их месте были ладони.

– Мне не терпится сообщить Кахолу о твоем намерении выйти замуж за человека, который отравляет наши океаны, Фэллон.

Я уже было собиралась нарушить собственную клятву и использовать связь, чтобы накричать на него за прикосновения, но его слова останавливают мою вспышку.

– Что ты имеешь в виду?

Эпонина поднимает свой бокал с вином.

– Полагаю, он говорит о веществе, которое нейтрализует соль в наших водах.

На поверхность выползает воспоминание: однажды Данте рассказал мне о том, что каналы Изолакуори ежедневно обрабатываются химическим веществом, произведенным в Неббе, которое уменьшает плотность соли.

Принцесса подносит металлический бокал к темно-бордовым губам и опрокидывает в себя. Икнув, добавляет:

– Главному ученому отца удалось сделать вещество самовосстанавливающимся. – Она прижимает изящные пальчики, покрытые лаком в тон, к своим дрожащим губам.

Нефритовые глаза Пьера холодеют, все его лицо каменеет.

– Заберите вино у моей дочери. На сегодня ей хватит.

Потому что она разгласила секретную информацию или потому что кажется ему пьяной?

– Благодарю вас за беспокойство, отец, но я оставлю бокал. – Эпонина больше не икает. – И при этом полный. – Она постукивает по краю. – Еще.

Полукровка с графином в руках нерешительно мнется.

– Ты моя служанка, Лиора, а не его. Так что служи.

Данте молчит, словно знает: лучше не вмешиваться в конфликт неббенов.

Пьер наклоняется над столом и шепчет Эпонине что-то на неббенском, от чего тонкие волоски у меня на затылке встают дыбом.

Я складываю салфетку и кладу на свою декоративную тарелочку с росписью в виде винограда.

– Как именно восстанавливается этот состав?

Пьер переводит взгляд с дочери на меня, но отвечает мне Лор:

– Химикат не просто разрушает соль, а питается ею.

Эпонина поправляет украшенную драгоценными камнями диадему на голове.

– Учитывая, в каких объемах это вещество сбрасывают в наши океаны, соли в них не останется уже к Йолю. Представляете? На вашем месте… – Она постукивает пальчиком по носу, словно желая поделиться секретом. – Я бы занялась изготовлением купальных костюмов, поскольку все фейри захотят поплавать.

Я хмурюсь.

– Ведь змеи останутся.

Она фыркает:

– Думаешь, змеи смогут…

– Эпонина, не сходишь на кухню и не разузнаешь, почему до сих пор не подали обед? – спрашивает Данте ледяным тоном.

Между ними, подобно жженому сахару, простирается тишина – обжигающая и липкая.

Наконец она встает.

– Ну конечно, микаро. – Она пошатывается, чем вызывает ворчание у ее отца. – Ой, слишком резко встала.

До меня доходили слухи, что Эпонина немного оторва. Я не очень-то доверяю сплетням, но пока что будущая королева соответствует своей репутации.

– Синьорина Амари, не проводите меня на кухню?

– Я…

– Она наша гостья, Эпонина, – говорит Данте.

– Но мне нужно на кого-то опереться, – хнычет та, – а у нее идеальный рост.

Сиб глядит на Эпонину во все глаза.

– Я… э-э…

– Мы отлучимся всего на минутку. Я заглажу свою вину, Билли.

Билли? Нервы настолько напряжены, что я невольно фыркаю.

– Меня зовут Сибилла, – бормочет подруга, вставая, и грудь сжимается в тиски.

«Не время, Фэл», – упрекаю я себя, сосредотачиваясь на изображении виноградин на тарелке.