Дом бьющихся сердец

– Подержусь за когти.

Лор одаривает меня довольной улыбкой, затем превращается в самого страшного зверя в королевстве и уносит меня обратно в свое гнездо, где я согласилась остаться. Добровольно.

Та крупица свободы, которая у меня была, обращается в дым, но, когда он рассеивается, перед глазами предстает прекрасное лицо Катрионы, напоминающее мне, что эта клетка из камня и стекла – убежище, а не тюрьма.

Место, куда не может проникнуть зло.

Когда мы приземляемся, я делаю глубокий вдох, вбирая в себя запах этого места – места, столь неожиданно ставшего домом. Единственным, который у меня есть.

Глава 46

Лор идет было в свои комнаты, но останавливается, заметив, что я за ним не следую.

Заправляю за ухо прядь волос, которая упрямо падает на лицо. Как жаль, что у меня не длинные волосы! Нет, на моду Люче мне плевать, просто длинные волосы можно завязать в тугую косу.

– Мне казалось, мы идем в таверну.

– Я предположил, что ты захочешь переодеться в сухое.

Взгляд опускается на черный халат, который прилипает к каждому кусочку моего тела, а затем на лужицу воды у ног.

– Точно. Да. Не помешало бы.

Выдадут ли мне еще один огромный халат или Лор попросит кого-нибудь принести что-нибудь моего размера? Невольно взгляд устремляется к двери в конце темного коридора. Полагаю, он отдал комнату кому-то другому. Или велел приготовить для своей невесты.

– Твоя одежда по-прежнему в твоем гардеробе.

В груди ёкает.

– В моем гардеробе?

– Который в твоей комнате.

– В моей комнате? – повторяю я, как дура.

– Да. – Прерывая зрительный контакт, он закатывает край мокрой рубашки и выжимает излишки воды. – В твоей комнате, Фэллон.

Тут до меня доходит – зачем Алёне собственная комната, если она будет жить в комнате мужа? Желудок скручивается и сжимается. Придется мне запросить комнату на другом конце королевства.

– Идем. – Лор наклоняет голову в сторону моей двери. – Простудишься.

Смешно даже представить. Вот только я не смеюсь, шагая сквозь мрак рядом с тихим королем.

Едва я переступаю порог своей временной комнаты, он меня оставляет, обещая вернуться в скором времени. Оглядываю помещение. Мало что изменилось, однако ощущения совершенно иные. Здесь слишком тихо, мрачно и опрятно. Меня неряхой не назовешь, но на одеяле ни единой складки, а подушки взбиты до идеального состояния. Даже вязаное покрывало в изножье сложено безупречным прямоугольником.

Направляясь к гардеробной, завожу руку за спину, готовая бороться с узлом, завязанным Лором, однако он поддается от одного рывка. Сдираю мокрую ткань с кожи и бросаю в желоб для белья, чтобы больше ее не видеть. Пусть халат и не пропитан ужасными воспоминаниями, он принадлежит мужчине, который мне не принадлежит.

Приняв душ, я заворачиваюсь в полотенце и бреду к гардеробной, меньшей по размеру, чем в тарекуоринском доме Энтони, но с не меньшим количеством нарядов, хотя и в приглушенных кремово-белых и иссиня-черных тонах. Самая яркая одежда – рубашка цвета индиго, которая слишком болезненно напоминает платье, которое было на мне в тот день, когда в меня стреляли из лука.

Интересно, сколько дней прошло? Знает ли Феб о моем прибытии? А отец? Он вернулся? А Сиб?

На сознание обрушивается лавина вопросов, ряды одежды перед глазами расплываются, и я хватаюсь за дверной косяк. Внезапно задача одеться кажется непосильным делом. Потом я вспоминаю, что за мной скоро придет Лор, а мне не хотелось бы вводить в привычку вести разговоры в полотенце.

Наконец оторвав измученное тело от дверного косяка, хватаю простое белое платье, которое приятнее на ощупь, чем простыни Птолемея. На вешалке оно выглядело бесформенным и показалось мне удобным; я не прогадала, вот только круглое декольте настолько глубокое, что открывает грудь.

Я дергаю за рукава, пытаясь приподнять вырез, но удается прикрыть только одну половину тела.

– И как, подземный мир тебя задери, его полагается носить? – Я уже собираюсь стянуть платье и заменить брюками с рубашкой, когда чувствую колебание воздуха и запах сумерек и туч.

Спешно прикрыв грудь, выхожу из гардеробной. Лоркан стоит в своих привычных кожаных брюках, черной рубахе с длинными рукавами и с угольными полосками на лице. Как бы невероятно это ни прозвучало, он выглядит так, будто только что проснулся после долгого сна, в то время как я выгляжу так, словно жизнь сделала из меня отбивную: кожа серовато-зеленая, а я похожу на огородное пугало в тоге и парике.

Губы Лора дергаются.

– Ты надела платье задом наперед.

О! Я отступаю обратно в гардеробную и переодеваюсь. У меня теперь открытые лопатки, но хотя бы вырез наконец приличный.

– Ты сразу понял, потому что у тебя есть такое же?

– Я не надеваю сорочки для сна.

Ох, теперь понятно, почему платье такое удобное… Наверное, не стоит идти в таверну в ночной рубашке, поэтому я пробегаюсь пальцами по рядам вешалок в поисках платья, которое можно надеть поверх.

– И в чем ты спишь? В кожаной пижаме?

– Предпочитаю чувствовать шелк простыней на обнаженной коже. Особенно приятное ощущение, когда приходится постоянно носить защиту.