Дом Чародея

Открывшаяся входная дверь очертила мокрый и мрачный силуэт высокого человека с тростью на фоне бушующего ливня и то и дело зловеще освещавших улицу вспышек молнии. И в тот же момент на кофейном столике зажглась свеча, выхватывая из тьмы гостиной Джун. Она сидела в кресле, скрестив руки на груди и выжидающе глядя на колдуна. Белая кошка сидела у неё на коленях со схожим выражением на маленькой пушистой мордочке. Она даже не подумала подойти к хозяину.

– Гляньте-ка, кого сорока притащила, – процедила Джун. Персиваль удивлённо уставился на неё, и вид у него был почти испуганный, как у ребёнка, которого строгая мать поймала за разрисовыванием обоев в гостиной. Но он быстро постарался напустить на себя по-хозяйски самоуверенный вид.

– Ты это репетировала, что ли?

– Нет, – несколько смущённо соврала Джун.

– Я же наложил усыпляющие чары, ты должна была проспать до утра… – пробурчал колдун, но недостаточно тихо, чтобы его не услышали. Джун смерила его горящим возмущением взглядом.

– Меня разбудила Норт. Где вас носило?

Персиваль обиженно посмотрел кошке в глаза и одними губами произнёс: «Предательница»! и Норт негодующе мяукнула. А вместо ответа на вопрос он закрыл за собой дверь, снял промокший насквозь плащ – который он, видимо, вытащил из шкафа, пока она спала под чарами – отжал от воды длинные волосы и прошествовал к кофейному столику, на который в свете свечей вывалил из небольшой кожаной сумки несколько связок трав, парочку разноцветных кристаллов и маленький человеческий череп.

– Не спрашивай, где я его взял, – предостерёг он, видя, что Джун уже открыла рот. – Но детей я по-прежнему не убиваю.

– Раскапывать могилы не сильно лучше… – хмыкнула Джун. Персиваль плюхнулся в кресло напротив неё и взял череп обеими руками, так что тот смотрел своими пустыми чёрными глазницами на девушку. В свете голубого трепыхающегося огонька свечей колдун выглядел едва ли не бледнее чистой белой кости.

– Хорошо, тогда хочешь, я расскажу тебе, кто это? Норт, выйди, пожалуйста.

Кошка неохотно спрыгнула с коленей девушки и послушно вышла из комнаты, то и дело на них оглядываясь. За ней захлопнулась одна из дверей в коридоре. Персиваль проводил её взглядом и снова повернулся к Джун.

– Если я скажу «нет», вы же всё равно расскажете, да? – уныло отозвалась та. Колдун язвительно усмехнулся.

– Ну, нет так нет… – он с притворно скучающим видом принялся собирать всё обратно в сумку: сначала нарочито медленно опустил туда пучки трав, затем потянулся за кристаллами.

– Нет! – Джун вытянула руки и прижала к столу холодную руку колдуна, чтобы не дать ему ничего больше убрать. Персиваль взглянул на неё исподлобья. Джун быстро убрала руки. – То есть да. То есть… Хочу. Мне интересно. Расскажите, пожалуйста.

– Что же… – колдун небрежно уронил почти пустую сумку на пол, взял череп в освободившуюся руку, а другой, той, что была на столе, взял Джун за руку, повернул её и положил череп ей на ладонь. Девушка вздрогнула и уставилась в чёрные пустые глазницы. Кость была на удивление приятной на ощупь, самую малость шершавой и как будто живой. Если не думать о том, что когда-то давно это был настоящий живой человек, ребёнок даже, держать его череп в руках было даже не так уж и жутко. Но не думать об этом было крайне сложно.

– Знаешь тут пекарню за углом? Думаю, ты именно там и берёшь хлеб, – Джун медленно закивала, внимательно слушая рассказ. – Так вот, в моё время там была цветочная лавка похоронного бюро.

Джун вздрогнула и едва не уронила череп. Хотя кладбища и были невероятно красивыми, с заполонившими их всевозможными цветами, работа с мёртвыми всегда казалась ей чем-то печальным и мистическим. Похоронное бюро – странное место, чтобы основать там булочную.

– В общем, местом заправляла пожилая пара и их маленький внук, Флинти. Не знаю, что там случилось с его родителями, но я о них даже никогда не слышал, а бывал я там довольно часто… – Персиваль ненадолго замолчал, задумчиво глядя на череп с какой-то мрачной печалью во взгляде. Вздохнув, он продолжил рассказ: – В общем, лет десять назад, когда меня здесь уже не было, в городе разразилась небольшая эпидемия, ты наверняка слышала… Как я понял, её еле смогли сдержать, и само собой, те, кто работают с мёртвыми, всегда в самой большой опасности что-нибудь подхватить. И всё их семейство тогда и заболело… Вышли за город и сами себе вырыли могилы на краю кладбища. И никто даже не потрудился посадить цветы. Они просто сами собой заросли через пару лет…

Персиваль бережно взял у Джун череп и, откинувшись в кресле, печально уставился в пустые глазницы. С него сейчас можно было бы написать неплохую меланхолическую картину, но у Джун особой склонности к творчеству никогда не было.

– А откуда мне знать, что вы эту красивую историю не выдумали специально для меня? – Джун подозрительно прищурилась. – Как вы вообще узнали, что тут было в ваше отсутствие?