Дом для бродяги

– Да. Только… – Клим смущённо прокашлялся. – Новые все приходят и приходят. Что ни ночь, лезут через ограду. Вроде и не из моего гнезда, но как отказать? Да ладно б дети! Явился тут Шалый, среди дня… Большой человек в воровском мире. Сына привел. Говорит, мне семья не полагается, а вот случилось так, что есть дитя, и хочу, чтобы у него все, как у людей. В общем, нас стало вдвое больше. А что впереди, и не ведаю. То есть… мы и отбываем, и прибываем.

– Яков, надо думать, потирает руки, слушая своего протеже, – Микаэле протанцевал вокруг Лёли. – Тебе платья и веера подходят более, чем штаны и револьверы. О! Есть инаньские веера с потайными ножами. Веера – моя слабость, так что коллекция впечатляющая. Сама выберешь. – Микаэле остановился перед Яковом, сменил тон на жёсткий и резкий. – Хотел бы я понять вашу цель. Вы делаете ставки на людей не хуже моего, примите комплимент. Но я не терплю роли игрушки в чужих играх. Клим – сокровище, даже я не сразу понял масштаб дела с детьми. Но вы-то знали! Вы не зря брали деньги с запасом в нашу первую встречу. О, вы умеете и брать, и тратить, просчитывать впрок. Полагаю, буквально завтра Клим узнает, что есть фонд, что этот фонд висит у него на шее ярмом. Пожизненно.

– Завтра, – кивнул Яков. Еще раз кивнул и покосился на Клима. – Пожизненно.

– Я рад, что вы не враг мне. Но вы и не друг, – Микаэле подвинулся к брату. – Ваши способы использовать людей, не ставя их в известность о происходящем, весьма грубы.

– Они эффективны. А вежливым я не был и в первой жизни, – Яков отвернулся и крикнул на весь зал: – Лавр, гасите. При свете мы ругаемся злее, чем в потемках.

Зал погрузился во мрак, и после сияния люстр темнота показалась совершенной. Некоторое время все стояли, привыкая.

– Кто помогал Якову выяснять что-либо о живках, моем двойнике и ином подобном? – Микаэле не унялся. – Ну же! Мне требуются подробности.

– Я, – отозвался Клим. – Он просил присматривать за Мари, ей тайком передавали записки. Ну, я сказал своим: деньги у чужаков брать нехотя и с большим торгом, а записки отдавать мне для просмотра или копировать, если я вне дома.

– Я, – рассмеялся Яркут. – Списки наемных живок сверяли мы с Куртом. Вот только не пойму, почему вообще списки были двойные. И самый занятный – тот, что я же сам украл из имения в Луговой давным-давно. – Ники? – Микаэле не двигался с места.

– Только деньги, пап. Я оплачивал счета. В общем тысяч на пятьдесят, все касались поиска людей.

– Лёля, хотя бы ты… – в голосе Микаэле зазвенела никому не понятная злость.

– А что я? Сказала, если сунется к Павлушке или Федьке, пристрелю. Он обещал не лезть, и еще подарил мне зонтик, чтобы я присматривала за Юной. Это все.

– Василий?

– Мы с Павлушкой тайным сыском не интересуемся.

– Спасибо, – с чувством выдохнул Микаэле. —Я слегка вспылил, но я чую чужие игры и всегда стараюсь выйти из них.

– Пап, а зачем мы вообще идем в этот подвал? – вдруг спросил Николо, остановясь. – Он стоит нашего внимания? Все и так ясно. Там мерзко и вонюче. Там много золота… мертвого золота, выведенного из оборота. Он примитивный, он так долго жил, что сделался привидением. Ты упомянул Крысолова и первый банк? Так этот, в подвале, и есть ростовщик, средневековый и никчемный. Даже без золотого ошейника он бы не смог выйти из подвала. Он перепуган до полусмерти! Он попытался управлять капиталом и вдруг осознал, до чего негоден к работе. Для него есть лишь золото – то, которое просто металл.

– Я тоже не хочу идти. Противно, – пискнул Йен.

– Тогда я схожу один. У меня есть к нему вопрос, – решил Яков.

Отвернулся, положил руку на плечо управляющего и толкнул его вперед – веди. Тот нехотя поплелся, жалуясь на свой страх. Поясняя, что в первое-то время «тот, в подполе» был очень похож на князя, а после задичал и переменился. Шаги удалялись, голоса стихали… Микаэле стоял и думал: а действительно, зачем спускаться? Ничего нового в подвале не получится увидеть, да и узнать – тоже. Все определилось в ночь обмена телами. Майстер мечтал заполучить все золото мира и заодно – власть. Но размер «мира» определялся его личной способностью видеть перспективы и горизонты. Вот и оказался в итоге мир таким жалким, что весь втиснулся в подвал. И ничего в этом «мире» нет, кроме холодного золота – ни солнца, ни природы, ни людей, ни идей.

– Лавр нас накормит вкусным обедом, – предположил Яркут. – Пошли отсюда. Снаружи подышим, аппетит нагуляем.

После темных залов имения осень казалась особенно прелестной и живой. Микаэле остановился на верхней ступеньке парадного крыльца и принялся рассказывать Лёле, как хорош ближний лес. Николо потащил брата и Клима в конюшни – показать знаменитых рысаков. Яркут отошел в сторонку и тихо беседовал с Куртом.

– Поговорил, – Яков появился рядом беззвучно. – Лавр готовит обед для всех. Там, в садовом домике.

– Я позову Йена и прочих, – Лёля коротко глянула на Якова, кивнула Микаэле и удалилась.

– Что вы хотели сказать? – Князь поморщился, удивляясь своему постоянному, неутихающему раздражению в адрес выползка.