Дом для бродяги

– О! Милейший, ничтожнейший вопрос, задаваемый на ходу, – рассмеялся Микаэле. Стал серьёзен, кивнул и заговорил быстро и отчетливо. – Мы именно семья, это не вопрос крови, это вопрос привязанностей и единомыслия. Возможно, мы были тайным союзом прежде, во времена до Крысолова Йена. Возможно, именно ваш названый брат сделал нас такими, каковы мы теперь. Он разрушил систему отбора претендентов на вступление в семью через рабское подчинение правилам, а мы даже не включили его в число великих, не оценили тяжкий труд. Что еще, власть? Мы не правим крупными странами через марионеток или лично. Мы трудно и непрестанно боремся за скромное место посредников и переговорщиков. Налаживаем общение непримиримых врагов и помогаем советом… тем, кто не слушает советы. Если сравнить мир с симфоническим оркестом, мы не претендуем на место солистов или дирижеров на сцене. Мы – скромные настройщики музыкальных инструментов.

– И композиторы, – усмехнулся Яков.

– О? – Микаэле чуть склонил голову, вслушиваясь в эти слова.

– Стало легче на душе, – Яков чуть поклонился. – Я намерен приложить усилия, создавая вам условия для творчества. Так что простите, на обед не останусь.

Он отвернулся, шагнул прочь… и передумал.

– Заветные желания. Ваш брат правда исполняет их? Не надо даже высказывать вслух?

– Я не очень верю в дар кукушонка. Но вроде бы – да, и не надо вслух, если заветное. Одно. Очень редко у людей бывает одно, воистину заветное. Поэтому, наверное, и сбывается мало у кого.

– Важное пояснение. – Яков снова обернулся. – Яркут в ужасном состоянии, хотя держится и не подает вида. Он думает, что виновен в происходящем. Он вбил себе в голову, что зря вернулся, что из-за него у вас неприятности. Что он проклят и так далее. Идите и отругайте его, что ли. У меня нет брата и никогда не было, даже для своего гнезда я был старший, то есть скорее отец и наставник. Теперь больно думать, как я был глуп! Тот Йен, из моей первой жизни, считал меня братом, а я… – Яков виновато развел руками. – Понятия не имею, что посоветовать. Можете утешать Яркута, вышучивать или просто бить. Я бы выбрал последнее.

Микаэле всплеснул руками и поспешил к садовому домику. Куки однажды покинул своего названого брата, опасаясь того, что он сам называл проклятием кукушат. Он всегда боялся обрести семью, дом и душевный покой – все то, что можно отнять раз и навсегда. Все, что никак не восстановить, даже за все золото мира…

–

Выползок. Вторая жизнь