Дом для бродяги

– Имя майстера. Для меня важно было убедиться: тот, кого я знал в первой своей жизни, был иным человеком, и он давно мертв. Я назвал нынешнему три имени, которые заранее обсудил с регентом Иньесы. Луиджи Мигеле Гарза из южной ветви Ин Тарри. Он пропал сто лет назад. Затем – Симон Мигель, весьма энергичный торговец из Нового Света, он исчез полтора века назад, Наконец, Фридрихус Михель из замка Гугенбат. Этой фамильной пропаже два с лишним века. Он и есть нынешний майстер.

– Разгадка алчности артели оказалась примитивна, – Микаэле поморщился. – На нас охотились чужаки, пока один из нас, причем явный бездарь, не возглавил охоту… Идея выродилась, стала фанатичной догмой и переросла в безумие.

Яков кивнул и быстро добавил подробности. Майстер ненавидит всех Ин Тарри, полагая их выродками, подделками и захватчиками достояния. А себя числит последним подлинным, кровным князем.

– Неловко признавать, но я ехал сюда без веской причины, – Микаэле вздохнул, чуть ссутулился и стал спускаться по ступеням. – О, конечно же я знал, что тело нельзя вернуть. Но я хотел убедиться. А еще я хотел показать его детям. Иногда пугать полезнее, чем вразумлять.

– А я надеялся сбросить проклятие черного перстня, – негромко добавил Яков. – Юна не знает, да и прочие вряд ли поняли, даже Курт. Полагаю, майстер мог знать способ обойти проклятие, но я даже не спросил у него.

– Это серьезно? Опасно? – насторожился Микаэле.

– Нет, я выползок и я вывернусь, – пообещал Яков. – И новолуние, и полнолуние уже миновали, я жив. Идемте обедать.

– Золото окисляет души, не реагируя ни с чем материальным. – Микаэле направился к садовому домику. – Не люблю мистику. Яков, отчего я раздражаюсь, беседуя с вами? Признаю ваш ум, а равно и порядочность. Но раздражаюсь.

– Вы сами ровно так раздражаете окружающих, не поясняя причин своих решений. Вы сами сказали, что не приемлете роль пешки в чужих играх. Для меня вы не пешка, но это не означает, что я готов открыть карты и вообще, пригласить в игру.

– Скорее всего – так. Вы ведь что-то решили для себя.

– И вы тоже.

Микаэле нехотя кивнул.

– Обед, – на дорожке далеко впереди показался Лавр Семенович, суетливо поклонился. – Я распорядился. Ваш-то повар сбежал, но я расстарался. Неужели голодные уедете?

– Покушаем, это давно решено, все уже собираются к столу, – пообещал Микаэле.

– Славно, – оживился управляющий. – А как же я? Мне опять тут, при нем?

Микаэле шагал по алее, рассеянно созерцал погожий день и пытался понять: почему все так? Родич-предатель, которому две сотни лет, мог накопить огромный опыт и сделаться непобедимым. Но – опустился, стал ничтожеством. Зато выползок Яков, много раз умирая и возвращаясь в мир голым и гонимым, обрел сторонников и накопил силу, более эффективную, чем артель. Научился быть быстрым и точным в сборе сведений, анализе и принятии решений. Яков, чье место в артели в его первую жизнь было – собачье. Рвать чужаков, защищать хозяина. Он стал человеком – а урожденный князь оскотинился.

Яков беззвучно двигался рядом. Вдруг тронул за руку, предлагая задержаться.

– Вы приехали вовсе не затем, чтобы глянуть на живой труп. Кстати уж скажу: он скоро умрет, душа сгнила, тело знает это… Вы решали свое, важнейшее. У вас есть долг, и вы не смогли забыть о нем, – сказал Яков, прямо глядя на князя. – Я видел много Ин Тарри. Видел иных людей, столь же безмерно богатых. Почти все полагали свою жизнь бесценным, величайшим сокровищем. Почти все готовы были купить продление этой жизни любой ценой.

– Любой ценой? О, я вовсе не верю, что золото способно оплатить настоящую цену за самое главное. Я не стану людоедом, – Микаэле поморщился. – Месяц? Да, маловато, чтобы уладить дела. Ники еще ребенок. Ему будет трудно. Но я не желаю сделаться похожим хоть в чем-то на это ничтожество в подвале. Взаймы жить не смогу. Тем более я знаю и Густава, и его матушку.

– А как же Лёля? Расскажете ей?

– Лёля… мы знакомы несколько часов, – Микаэле искоса глянул на Якова. – Вы правы. Это сразу сделалось серьёзнее, чем я сам мог предположить. Я далеко не ребенок, мне несвойственны безумные порывы. Но это… иное.

– Длинный ответ.

Микаэле настороженно изучил лицо Якова, удивляясь тону, которым была произнесена последняя фраза. Словно выползок выплёвывал яд и сам был глубоко отравлен этим ядом, и выжить не надеялся. Почему так? Он по-своему бессмертен, его главное дело наконец-то подходит к успешному завершению… Впереди так называемое светлое будущее, Яков достаточно умен, чтобы просчитать решения князя и не беспокоиться о нынешней болезни Юны: все поправимо.

– Да, – кивнул Микаэле. – Я все расскажу Лёле. Прямо сегодня.

– Я бы не смог, – задумчиво отозвался Яков. – Но – дело ваше. И еще. В ближайшие дни я очень занят. Когда завершу дела, вы узнаете об итогах. Бесы-беси, – Яков резко отвернулся и, продолжив движение, снова оказался лицом к князю. – Когда еще получится спросить? Да никогда, наверное. Вы все же семья или тайная организация, как клан Дюбо? Ведь невозможно понимать золото и управлять его движением, утверждая, что вам чужда жажда власти?