Дом духов

Эстебан Труэба назначил дату бракосочетания: через две недели. Решил, что пышная свадьба будет лучшим способом избежать скандала. Он хотел, чтобы его дочь венчал епископ, хотел видеть ее в белом платье с шестиметровым шлейфом, который несли бы пажи и юные барышни, хотел, чтобы ее фотографию поместили в газетах, хотел праздника времен Калигулы, чтобы в глаза бросались блеск и траты, лишь бы никто не обратил внимания на живот невесты. Единственным, кто помогал ему в его планах, был Жан де Сатини.

В тот день, когда Эстебан Труэба позвал дочь, чтобы примерить свадебный наряд, он увидел ее впервые после той страшной ночи. Он пришел в ужас. Бланка вся расплылась, лицо было в пятнах.

– Я не выйду замуж, отец, – сказала она.

– Замолчи! – прорычал он. – Ты выйдешь замуж, потому что я не хочу незаконнорожденных в своей семье. Слышишь?

– Я полагала, у нас они уже были, – ответила Бланка.

– Не болтай! Знай, что Педро Терсеро Гарсиа мертв. Я убил его своими руками, так что забудь о нем и постарайся стать достойной супругой того, кто поведет тебя к алтарю.

Бланка заплакала и проплакала все последующие дни, не переставая.

Бракосочетание с благословения епископа состоялось в соборе. Невеста была в сказочном наряде, выполненном лучшим портным страны, который совершил чудо, скрыв выступающий живот невесты под гирляндами цветов и греко-римскими складками. Свадьба завершилась эффектным празднеством, куда были приглашены пятьсот человек, заполнившие «великолепный дом на углу», где вдохновенно играл оркестр из наемных музыкантов. Подавали умопомрачительные блюда из дичи, приправленные острыми травами, свежих креветок, балтийскую икру, норвежского лосося, фаршированную птицу, лился водопад экзотических ликеров, струился нескончаемый поток шампанского. Всевозможные сласти, безе, наполеоны, эклеры с сахарной пудрой, огромные хрустальные чаши с замороженными фруктами, земляника из Аргентины, кокосовые орехи из Бразилии, чилийские папайи, кубинские ананасы и другие деликатесы – все не перечислить – громоздились на длинном столе, который извивался в саду. Все затмевал невероятных размеров торт в три этажа, сооруженный специалистом из Неаполя, другом Жана де Сатини. Этот кудесник превратил обыкновеннейшие продукты: яйца, муку и сахар – в копию Акрополя, увенчанную меренговым облаком, на котором покоились двое мифологических возлюбленных, Венера и Адонис, выполненные из миндальной поджаренной крошки, – с розовым оттенком кожи, рыжеватыми волосами и кобальтово-синими глазами, а рядом с ними восседал пухлый Купидон, тоже съедобный, которого разрезали серебряным ножом гордый жених и безутешная невеста.

Клара, с самого начала противившаяся намерению выдать Бланку замуж против ее воли, решила не присутствовать на торжестве. Она осталась в комнате, составляя печальные прогнозы для новобрачных, которые в точности исполнились, в чем можно было убедиться впоследствии. Муж пришел умолять ее переодеться и появиться в саду хотя бы на десять минут, дабы предотвратить пересуды приглашенных. Клара неохотно выполнила его просьбу и из любви к дочери вставила зубы и попыталась улыбнуться всем гостям.

Хайме появился к концу торжества, потому что не мог оставить работу в больнице для бедных, где началась его первая медицинская практика. Николас явился с прекрасной Амандой, которая только что открыла для себя Сартра. В ее лице проступила фатальность, свойственная европейским экзистенциалистам, она казалась бледной в своем черном одеянии. Арабские глаза были подведены, темные распущенные волосы доходили до пояса, а звенящие бусы, браслеты и серьги вызывали волнение при ее приближении. Николас же, словно санитар, был одет в белое, на грудь свисали амулеты, с которыми он не расставался. Отец вышел ему навстречу, схватил за руку и силой затащил в ванную, где, невзирая ни на что, сорвал талисманы.

– Ступайте в свою комнату и повяжите приличный галстук! Возвращайтесь к гостям и ведите себя как кабальеро! Не вздумайте проповедовать приглашенным какую-нибудь еретическую религию! И скажите этой ведьме, которая пришла с вами, чтобы закрыла декольте! – приказал Эстебан сыну.

Николас подчинился, хотя и пришел в ужасное настроение. Он исповедовал трезвость, но от злости выпил несколько рюмок, опьянел и в саду прямо в одежде бросился в фонтан, откуда его вскоре извлекли, но достоинство уже было подмочено.