Читаем Дом — это море, отражённое в твоих глазах (ЛП) полностью

Юнги моргает. Смотрит. Потом слова, наконец, доходят до него, и он внезапно вспоминает, о, твою мать, конечно, Тэхён спрашивал меня о дурацком бассейне. Он пытается сохранить лицо безразличным, когда спрашивает:

— Извини, что ты сказал?

— Чимин не может остаться с нами, — повторяет Тэхён, а потом пожимает плечами, как будто это совершенно очевидный факт. — У нас с Куки в квартире есть в лучшем случае только ванна, которая нам нужна, чтобы принять душ и всякого такого. Нам нравится, когда Чимин рядом с нами, конечно! Он самый милый и любимый, но мы хотим, чтобы ему было удобно, и чтобы он мог плавать, когда захочет.

Юнги чувствует, что ему становится всё труднее держать безразличное лицо.

— Так, ты говоришь…

На этот раз говорит Чонгук, который смотрит на Юнги огромными глазами.

— Может Чимин остаться с тобой, хён? Ну, пожалуйста?

Почему, спрашивает Юнги вселенную. Она не отвечает, потому что, как уже знает Юнги, вселенная — это почти разумная данность, состоящая как из магических уз, так и нет, которая связывает себя, чтобы охватить бесчисленные галактики, и прилагает все усилия, чтобы обеспечить этим галактикам надлежащие условия для существования. У вселенной нет времени на мелкие стенания какого-то колдуна с планеты Земля.

В этом Юнги одинок.

— Нет, — говорит он Тэхёну, надеясь, что этого будет достаточно, хотя он знает, что это не так.

В конце концов, его друзья никогда не принадлежали к тем, кто легко сдаётся. При обычных обстоятельствах Юнги восхитился бы этой конкретной чертой, но только не тогда, когда он сам находится по другую сторону баррикад.

— Но, хён! — Чонгук надувает губы и бросает на Юнги свой самый лучший взгляд раненого лесного существа, который, как уже неоднократно доказано и проверено, невероятно эффективен, когда дело касается искусства убеждения хёна. Юнги требуются несколько секунд на то, чтобы напомнить себе не терять решимости, поскольку он склонен уступать всякий раз, когда кто-то из его младших друзей просит его о чём-то, но такая неожиданная необходимость жить с незнакомцем — и, к тому же, русалкой — это уже немного слишком.

Тэхён выводит свой щенячий взгляд на новый уровень и печально смотрит на Юнги. И, мать вашу, Юнги реально чувствует себя так, как будто он пнул щенка. Ему приходится отвести взгляд.

Когда он отводит глаза от Тэхёна, его взгляд останавливается на Чимине. Он остаётся тихим всё это время, и в его глазах появляется какое-то смирение, когда он устало улыбается. Он мягко тянет Чонгука за рукав, чтобы привлечь его внимание, и Юнги чувствует дурацкие угрызения совести, но только на мгновение.

— Всё в порядке, Чонгук-а, — говорит Чимин мягким голосом. — Я не возражаю против ванны, и я обещаю, что буду соблюдать чистоту! А ещё я искал в этом, мм, как его, Google? Там сказано, что есть специальные парки с бассейнами для русалок, и я могу просто поехать туда, если захочу поплавать! Я не собираюсь это делать очень часто, потому что не хочу быть обузой для вас, я знаю, что вы всё ещё в колледже, а когда вам понадобится ванна, я могу просто остаться на диване на некоторое время или в баке, если почувствую себя слишком сухим…

В этом месте Юнги вмешивается, внезапно вспоминая:

— Подождите, бак? Как садок для рыбы? — он неодобрительно смотрит на своих друзей. — Вы держали Чимин-ши в садке для рыбы?

Чонгук и Тэхён вспыхивают от смущения и отводят взгляд. Юнги хмурится.

— Это только на время, когда мы были в пути! — защищается Чонгук, но его лицо остаётся красным. — Мы не знали, как ещё довезти его сюда из Пусана, поэтому взяли этот большой бак, который может уместиться в кузове грузовика Джин-хёна.

Тэхён отчаянно кивает рядом с ним, но всё ещё не смеет посмотреть Юнги в глаза.

— Когда мы приехали сюда два дня назад, мы купили детский надувной бассейн, который поместили в нашу гостиную и заполнили водой, поэтому Чим может немного поплескаться! Мы заботились о нём, я клянусь!

— Но я намочил их вещи, — застенчиво добавляет Чимин, понимая смущение своих друзей. — Я до сих пор сожалею об этом.

— Нет, нет, не волнуйся! — быстро заверяет его Тэхён. — В ремонтной мастерской сказали, что наша игровая консоль будет как новая, когда мы заберём её завтра, поэтому всё хорошо!

Он очень много размахивает руками, когда говорит, и обычно делает так, когда его энергии на подъёме, от этого на полу в гостиной Юнги скапливается приличное количество волшебной пыльцы фей. Позже у Налы случится приступ чиханья, если Юнги не уберёт её, но прямо сейчас это — наименьшая из его проблем.

Он вздыхает, сжимает переносицу и крепко закрывает глаза.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное