Дом — это море, отражённое в твоих глазах (ЛП)

— Заткнись ты, Господи Боже мой, — Юнги зарывается в одеяла, пытаясь спрятаться в них. Чимин что-то смущённо бормочет около него, кажется, что он действительно не понимает, что происходит. Юнги просто притягивает его к себе и целует его волосы, надеясь, что остальные этого не заметят.

Но они, разумеется, замечают.

— Не могу поверить в то, что делиться одеждой — это фетиш вашей пары, — говорит Тэхён, с открытым ртом уставившись на Юнги и Чимина. — Это что, такая семейная причуда?

— Они такие милые, — сюсюкает Сокджин.

Пытаясь спрятаться, Юнги стонет и притягивает Чимина ещё ближе к себе, закидывая на него ногу, а потом прижимается лицом к его плечам. Это оказывает обратное воздействие, и остальные начинают дразнить их ещё больше, но Юнги не отстраняется.

— Эй, парни, — говорит он приглушённым голосом. — Хватит.

— Не волнуйся, хён, — говорит Хосок, и даже при том, что Юнги не смотрит на него, он буквально чувствует, как тот ехидно усмехается. — Мы уж постараемся и купим Чимину много одежды, чтобы ты тоже мог одалживать у него что-нибудь.

Одна эта мысль заставляет Юнги ещё сильнее вжаться лицом в свитер Чимина (в свой свитер). Он чувствует, что Чимин немного шевелится, вероятно, пытаясь заглянуть через плечо и посмотреть на Юнги, но Юнги отказывается поднимать голову, пока не сможет контролировать выражение своего лица.

— Как вы с Чимином уже привязались друг к другу, — абсолютно без всякого уважения говорит Чонгук, хихикая в кулак.

Юнги убирает лицо от спины Чимина и с безразличием смотрит на него.

— Можно подумать, что вы с Тэхёном были лучше, когда впервые встретились, столько лет прошло, прежде чем вы сошлись, эльф.

Чонгук тут же прекращает хихикать в кулак. На лагерь снова опускается тишина, на этот раз вызванная шоком.

Теперь все взгляды обращены к Чонгуку, рты открыты, и Юнги позволяет себе лёгкую ухмылку.

— Я победил.

А потом все разом начинают говорить.

— Я был так близок к разгадке! Я сомневался между эльфом и гномом, я думал в правильном направлении!

— Ну, это объясняет, почему Куки такой вредный.

— Эльф, почему я не подумал об этом тогда, когда был убежден, что ты, на самом деле, полулюдоед, как сказал Джин-хён, но ты был просто слишком смущён, чтобы признать…

— О, БОЖЕ, — голос Тэхёна звучит громче всех. — ЕСЛИ ТЫ — ПОЛУЭЛЬФ, КАК ПОЛУЧИЛОСЬ, ЧТО У ТЕБЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ФОРМА? И ПОЧЕМУ У ТЕБЯ ТАКОЙ ОГРОМНЫЙ ЧЛ…

Покрасневший Чонгук стонет, закрыв лицо руками, и это заставляет Тэхёна замолчать. И, к счастью. Потому что Юнги ничего не хочет слышать о половых органах своего самого младшего друга, большое спасибо.

— Юнги-хён, — говорит Чонгук, чуть не хныча. — Это несправедливо, ты ведь спросил Чимин-хёна, да?

— О, так теперь он внезапно стал Чимин-хёном, да? — Юнги закатывает глаза. — И что заставляет тебя думать, что я не мог догадаться об этом сам?

Все прекращают смотреть на Чонгука, чтобы с недоверием взглянуть на Юнги. Потом они снова возвращаются к Чонгуку. Намджун откашливается.

— Тэхён прав, ну… не насчёт твоего… мм… половых органов, а насчёт твоей человеческой формы.

— Потому что моя мама — не обычный эльф, — говорит Чонгук, потирая заднюю часть шеи. — Ну, она раньше была крошечной и всё такое, но однажды разозлила оборотня-перевёртыша, и они наслали на неё проклятие, забрали её крылья и заставили её вырасти, так чтобы она больше не смогла вернуться домой. Но маме, на самом деле, там никогда не нравилось, — он пожимает плечами. — И она считала проклятие благословением, потому что тогда она встретила моего папу, и они до беспамятства влюбились друг в друга, а потом появился я.

Все принимают это. А потом говорит Тэхён:

— Мой парень — эльф, — его глаза становятся огромными, и губы приоткрываются в форме буквы «о». — А я — фея. Вот это, ничего себе. Это, на самом деле, довольно удивительно?

Намджун фыркает.

— В Чонгуке абсолютно ничего нет, что намекало бы на то, что он наполовину эльф, поэтому я думаю, можно с уверенностью сказать, что Юнги-хён схитрил и спросил Чимина.

Юнги упрямо сжимает губы.

Сокджин закатывает глаза, глядя на выражение его лица.

— Ну, хорошо, отлично. Ты победил, мошенник.

— Я возмущён, — говорит Юнги.

Все жалуются на него, и Чимин, хихикая, прижимается к его груди, пока Юнги смело противостоит обвинениям своих друзей. Он сжимает Чимина за талию, там, где держится за него, и, наконец, когда все заканчивают вытрясать из него душу, и разговор плавно перетекает в общую дружескую беседу, он утыкается носом в волосы Чимина и вздыхает.

Чимин слегка поворачивает голову.

— Юнги-хён?

Юнги целует его позади уха и улыбается, когда тот дрожит от удовольствия в его руках.

— Да?

Он чувствует, что руки Чимина прокрадываются под одеяло, и позволяет младшему играть со своими пальцами, пока тот, кажется, обдумывает, как сказать то, что он хочет.

— Ты не будешь против? — наконец спрашивает он тихим голосом так, что только они двое могли это услышать. — Когда я отправлюсь в путешествие с Тэхёном и Чонгуком, ты не будешь против, если я возьму с собой немного твоей одежды?