Дом, где тебя ждут

В отличие от грузной сестры, мадам Роше была худой, как щепка. Игнаша всегда думал, что своим острым носом она может проткнуть лист бумаги не хуже Пиноккио. Однажды он пробовал сам так сделать, но бумага только помялась.

Голос мадам Серизьен мог резать стекло:

– Я слышала ваш разговор и считаю, что нам надо немедленно во всем разобраться. – Двумя руками она нахлобучила шляпку поглубже и скомандовала: – Идем в магазин, выясним у месье Самуэля, где живут эти… – она запнулась, а потом по слогам выговорила: – Ви-снев-ски.

Подняв зонтик от солнца как флаг, мадам Серизьен двинулась впереди их маленького отряда. С каждым встречным она раскланивалась и сообщала, что идет на розыски мадемуазель Висневски, которую, по слухам, отец проиграл в карты.

По мере продвижения к магазину месье Самуэля численность любопытствующих возрастала, и, когда из-за поворота показался веселый полосатый тент магазина, Игнаша насчитал в колонне двенадцать человек. Здесь была школьная учительница мадемуазель Перье, она катила рядом с собой велосипед. Пышная мадам Корбе вела за руку двух дочек-близняшек – Лизетту и Полетту. Папаша Мишле бодро шел, опираясь на костыли. Заметив Игнашин взгляд, он хитро подмигнул и растянул в улыбке беззубый рот. Всегда угрюмая жена рыбака Перрена держала в руках сумки с овощами, и ее лицо выражало обреченность, словно она следовала за похоронной процессией. Позади всех шли дети башмачника Вивьена – их было шестеро, от мала до велика, и Игнаша всегда путал, кто из них старший – Андре или Ксавье.

У дверей лавки на лотках были разложены кочаны капусты и краснобокие помидоры с подсохшими хвостиками, в ведерке с водой кучерявился зеленый салат, вокруг которого красиво расположились пучки бордового редиса с белыми кончиками. Сквозь стекло витрины виднелись полки, уставленные всякой всячиной, среди которой глаз Игнаши неизменно подмечал пончики, облитые розовой глазурью, и пеструю смесь конфет в больших стеклянных банках.

Сам месье Самуэль в длинном белом фартуке и черном беретике стоял в дверях и с интересом взирал на происходящее.

Мадам Серизьен захлопнула зонтик и нацелила его на грудь месье Самуэля:

– Никто не знает окрестности лучше вас! – от этих слов месье Самуэль приосанился. – И поэтому вы должны сказать нам, где живет семья… – она посмотрела на Игнашу.

– Вишневецких, – подсказал тот вполголоса.

Месье Самуэль подергал лямки фартука, как обычно делал в глубокой задумчивости. Его взгляд прогулялся по редису и остановился на кочане цветной капусты.

В ожидании ответа Игнаша переступил с ноги на ногу, готовый в любой момент сорваться с места. Мадам Серизьен посмотрела на мадам Роше и многозначительно закатила глаза к небу. Жена рыбака Перрена страдальчески сморщилась, словно секунду назад выпила бокал уксуса, и только папаша Мишле весело сиял одним зубом в сторону школьной учительницы.

– Это иностранная фамилия, – изрек месье Самуэль, когда собравшиеся стали терять терпение.

Мадам Серизьен нетерпеливо топнула каблучком:

– Дорогой месье Самуэль, мы сами знаем, что это иностранная фамилия, нас интересует адрес. У нас есть подозрение, что девочку проиграли в карты.

– Боже мой! – пальцы месье Самуэля щелкнули в воздухе. – Я думаю, Вишневецкие живут на улице Трех Епископов. Мадам с девочкой вчера купили у меня бриоши и связку лука-порея. Я пытался предложить мадам прекрасный гусиный паштет в жестяных баночках, но она наотрез отказалась. Кстати, – он обвел глазами присутствующих, – никто из вас не хочет приобрести гусиный паштет? Три баночки по цене двух.

Жена рыбака заглянула в кошелек и пробормотала что-то невнятное.

Месье Самуэль испустил протяжный вздох:

– Пожалуй, я сам провожу вас на улицу Трех Епископов.

В его руке очутился топорик для рубки мяса. Он покрутил им в воздухе:

– Вы не считаете, что это слишком?

– Сойдет! – кивнула мадам Серизьен.

Широким жестом она пригласила месье Самуэля возглавить колонну. Подскочившая из глубины магазина жена вцепилась ему в фартук:

– Нет! Не пущу! Подумай о детях!

С суровым видом он стряхнул ее руки и отрезал:

– Стыдись, Жюли! Мой долг прийти на помощь несчастной мадемуазель, которую, ты слышала, – месье Самуэль поднял взор к небу, – проиграли в карты! Немыслимо! Живую девочку проиграть в карты!

– Несчастное дитя! О, несчастное дитя! – причитал месье Самуэль весь путь от своего магазина до улицы Трех Епископов.

Он остановился, дойдя до крошечного домика с облупленной желтой штукатуркой. Черепица с краев крыши давно выкрошилась и теперь лежала на земле разломанным печеньем, которое не успели склевать птицы. Потрескавшиеся рамы прикрывали такие же растрескавшиеся ставни с прорезями в виде сердечек.

Размашисто прошагав по гравийной дорожке, месье Самуэль несколько раз стукнул дверным молотком:

– Месье Вишневецки! Откройте, мы хотим с вами поговорить!

С каждым ударом молотка Игнаша все крепче и крепче сжимал кулаки, готовый в любой момент броситься на помощь месье Самуэлю и спасти Марию.