Дом, где тебя ждут

– Сергей Дмитриевич? Я не верю своим глазам!

– Вы обещали выпить со мной чаю, – сказал Ладынин, – вот я и прилетел. – Он кивнул в сторону вертолета, около которого крутилась толпа голопузых детишек. Два человека в полувоенной форме раздавали им какие-то коробки синего цвета.

– Что там? – спросила Варвара.

– Макароны. У нашего повара оказались излишки, вот мы и решили поделиться.

Ладынин не стал говорить, что ради этих макарон пришлось гонять вертолет на склад в Лубанго и посулить тыловику выхлопотать разрешение на приезд жены. Он продолжал держать в руках цветы, и Варвара смущенно делала вид, что не понимает их предназначения.

– Это вам, – букет в руках Ладынина качнулся в ее сторону.

– Мне?

Варваре стало стыдно за свои вспыхнувшие щеки, и она спрятала лицо в цветы. Рядом оказалась мадам Олбринг. У нее явно были способности собаки-ищейки. Она встала напротив Ладынина.

– Вы советский офицер?

«В точности эсэсовка на допросе», – подумала Варвара. Она быстро шагнула в проход между нарами, перегораживая путь мадам Олбринг:

– Это мой гость.

Подобравшись, как для броска, мадам Олбринг выпалила:

– Вы говорите между собой по-русски, а в вашем лагере не должно быть советских военных.

Глаза Ладынина стали жесткими:

– Равно как и американцев, мадам. Вы ведь американка, не так ли?

– Я – представитель ООН, – с вызовом крикнула мадам Олбринг, в то время как ее сопровождающий беспрерывно жал на кнопку фотоаппарата.

– А я представитель Советского посольства, который привез в лагерь гуманитарную помощь. А с какой целью сюда явились вы?

– Мы – проверяющие!

– А мне кажется, что шпионы, которые работают на УНИТА. Ведь ни для кого в мире не секрет, что за силы поддерживают бандитов, не правда ли? – одной рукой Ладынин ловко выхватил фотоаппарат из рук фотографа. – А пока вы не докажете обратное, то пленку лучше засветить, иначе я доставлю вас в Луанду до выяснения обстоятельств.

Он говорил тихим голосом, но коротко и хлестко, не оставляя оппоненту пауз для возражения.

Варвара заметила, как шея мадам Олбринг запестрела нервными пятнами.

– Но вы… но я… – мадам Олбринг завороженно смотрела, как Ладынин достает из фотоаппарата рулончик пленки, и не могла вымолвить ни слова.

Фотограф замер на месте, а сопровождающий с блокнотом с бешеной скоростью клал строчку за строчкой. Морпехи охраны старательно делали вид, что не замечают конфликта, из чего Варвара угадала: они знают Ладынина и предпочитают не связываться.

– Неслыханно! Произвол! – у мадам Олбринг, наконец, прорезался голос, но не властный, какой был прежде, а писклявый и дребезжащий.

Ладынин сказал с тихим бешенством:

– Это война, на которой могут убить. И даже в такой гнилой конторе, как ООН, должны это понимать.

Мадам Олбринг так смешно вытаращила глаза, что Варвара едва удержалась от смеха. Кивнув Йонатану: мол, принимай гостей без меня, она взяла Ладынина под руку:

– Если не ошибаюсь, вы намекали на чай.

Его взгляд моментально стал нежным.

Не обращая внимания на мадам Олбринг, он сказал по-русски:

– Простите меня за этот спектакль, но иначе с ними нельзя. Наглеют, – он кивнул в сторону Олбринг со товарищи, застывших наподобие соляных столпов.

Перекинутый через локоть букет лежал на плече нежной тяжестью пунцовых цветов с полупрозрачными лепестками, рядом шел Ладынин, и Варвара поняла, что давно не чувствовала себя такой счастливой. Это в ее-то годы! Непостижимо! Ноги не шли, а летели по воздуху, едва касаясь тропинок, утрамбованных пятками беженцев до состояния бетона.

– А я ведь и самовар привез, – шепнул Ладынин.

– Да ну?

– Правда, правда. Вон стоит, посмотрите.

Он указал на негритят, сидевших на корточках возле огромного пузатого агрегата, вокруг которого порхал солидного вида солдат с широкой желтой полосой на погонах.

Из самоварной трубы вился дымок, и лица детей отражали гамму чувств от испуга до восхищения.

Чай Варвара предпочитала свой – первосортный, английский, купленный с большим запасом в Луанде. Она достала коробку в виде китайской пагоды с головой дракона – подарок Йонатана:

– Ваш кипяток из самовара, моя заварка. Договорились?

Ладынин поднял руки, картинно сдаваясь:

– Здесь вы хозяйка.

– С сахаром или без?

– На Руси говорят: чай без сахара – что поцелуй без любви.

Варвара плеснула в чайник кипяток и размешала заварку деревянной ложкой на длинной ручке.

– На Руси… Для меня это звучит как «в сказочной стране», – она поставила чайник на столик, покрытый салфеткой из пальмовых листьев, и достала чашки. Чашки у Варвары были белые, тонкостенные, из дому. Она привезла их в первый приезд и теперь таскала за собой по всей Африке. Когда одна чашка разбилась, она погрустила над ней, как над частицей прошлой жизни.

– Я никогда не была в России, но, представьте, она мне снится, и с большими подробностями.