Дом, где взрываются сердца

— Давно хотелось спросить… — Он запнулся, подумав, что давно зарекался выяснять отношения. Но сдержаться не мог. — Что ты во мне нашла? Почему ты со мной?

— Это как расценивать? — улыбнулась она.

— Просто как вопрос.

— Хочешь правду?

— Да.

— Такие люди, как ты, всегда хотят, чтобы им резали правду-матку, а потом, узнав ее, обижаются или впадают в черную тоску.

— Я не впаду.

— Что я в тебе нашла? Наверное, твою слабость. Не секрет, что женщины выбирают или диких, не-обузданных и сильных самцов, способных приносить мамонта в пещеру, таскать свою любовь за косы и защищать от невзгод. К таковым ты… — она запнулась.

— К таковым я не отношусь.

— Не относишься… Или женщины реализуют свой инстинкт материнства. Находят тех, кого им надо защищать.

— И что, меня надо защищать? — все-таки с готовностью обиделся он, хотя ничего нового она не сказала.

— И еще как, — произнесла она.

— Ну, спасибо, — шутливо произнес он, обнимая ее. — Ты моя валькирия. Амазонка…

— А что. Во мне есть эти качества, — не поддерживая шутливого тона, произнесла она. — Скорее — я Артемида. Я отлично умею охотиться.

— На зайцев?

— И на волков тоже, — холодно произнесла она, неожиданно резко отводя его руку.

Она поднялась.

— Я в ванную.

Она вышла. Зашуршал душ.

Валдаев присел на кровати. Он глянул в окно, но ничего интересного или необычного там не обнаружил. Посмотрел на часы — они показывали два.

С Эллой что-то сегодня не в порядке. Определенно. Но что с ней происходит? Он вдруг подумал, что почти не знает ее. Не знает ничего о ее проблемах, о ее жизни. Он эгоистично пользуется ее телом, даже не пытаясь ничего дать взамен.

А ведь ее что-то сильно гнетет — с необычной ясностью осознал он. А он боится даже спросить об этом. Он боится, что его призовут как защитника, а защитить он не мог даже себя.

На него резкой волной накатили нежность и страх — страх потерять ее. Он знал, что рано или поздно она уйдет от него. Он не из тех людей, с которыми такие женщины выдерживают долго. «Материнское чувство». Да нет, он, скорее, просто временная игрушка для нее. Забава.

От этих мыслей захотелось взвыть на луну. И чувства вдруг обострились. Опять этот запах неизвестных духов. И резкая боль в висках… Будто какое-то мощное течение повлекло его сознание в темную пучину. Он ощутил, как все уплывает — который раз уже за последние недели. Вдруг его кольнуло — погибаю.

Но он не погибал. Он просто выключился на миг…

Тут же включился. Сбросил с себя оцепенение. Поежился.

В комнате стало прохладно.

Элла опять обосновалась в душе, не желая оттуда вылезать.

Он терпеливо прождал минут десять. Вспомнил, с каким лицом она стояла недавно у зеркала. И пошел ее опять тормошить.

Он подошел к ванной. Душ по звуку хлестал там вовсю. Хлестал буднично, не вызывая никаких дурных ассоциаций. Валдаев вспомнил, как недавно он вполне серьезно боялся увидеть в своей ванной труп с перерезанным горлом. Господи, какой мусор может плавать в голове, как в грязном пруду!

— Элла, — бодро крикнул он.

Толкнул дверь — она была не заперта.

На этот раз ему в лицо дохнуло паром. Он прижмурил глаза.

— Элла, — вновь произнес он.

Открыл глаза.

И оторопел…

В ванной никого не было.

— Элла, — растерянно повторил он, будто ожидая, что она появится из-под раковины. — Что за шутки?

Он прислонился спиной к кафельной стене.

Потом он начал схватывать детали. Халат, в который закутывалась Элла, висел на крючке.

— Элла! — позвал он, выйдя из ванной.

Никто не откликнулся. Он обошел всю квартиру. У него теперь не было ни страха, ни отчаяния. Навалилось медвежьей тушей какое-то отупение.

Он сделал несколько открытий. Элла исчезла. И все вещи она оставила в квартире, так что можно было сделать вывод — исчезла она в чем мать родила. Может, улетела, как Маргарита, на метле?..

Следующее открытие было еще более ошеломляющим. Он наконец обратил внимание на то, на что должен был обратить с самого начала. На часах было двадцать минут четвертого. У него вылетело из сознания почти полтора часа. Они не могли пролететь за мгновение, на которое он отключился. Это было просто невозможно.

Ну и еще… Он заметил в ванной следы крови. И тут же смыл их душем. Потом опустился на пол и обхватил голову руками. Голова была пустая и гулкая, как чугунный котелок…

* * *

Валдаева расстреливали из пулемета. Пули со звоном лупили ему в грудь и рикошетили, впиваясь в стены…

Он замычал, повернулся на другой бок и приоткрыл глаза.

То не пулемет строчил, а телефон звонил.

Валдаев тупо посмотрел на аппарат, еще не в состоянии понять, что происходит и где он находится. Ему не хотелось ничего вспоминать. Он знал, что воспоминания эти лежат зловонным болотом где-то в туманной низине его сознания и лучше не трогать эту трясину.

И тут он вспомнил все разом. Вспомнил ночь. Вспомнил шелест душа. Вспомнил об Элле!

На кресле лежали ее вещи. Возникла дикая мысль: сама Элла будто сожрана монстром с темной стороны и от нее осталась только мятая обертка, как от съеденной конфеты, — колготки, платье, бюстгальтер, туфли.