Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

– Buenos días, – сказал Карлос, сверкнув бриллиантовым кольцом на мизинце, и протянул руку Савиони. Под черной шелковой рубашкой к его груди были прикреплены два маленьких микрофона. В нескольких кварталах отсюда в полицейском фургоне, заполненном записывающим оборудованием, сотрудники подразделения Нинни прислушивались к сигналу.

– Где ты остановился? – спросил Савиони Карлоса через Карпанезе.

– Скажи своему другу, что я не отвечаю на такие вопросы, – ответил Карлос, и Савиони, заикаясь, извинился, с еще большим уважением глядя на холодного «колумбийца».

Трое мужчин перешли в телевизионную комнату, где им было удобнее разговаривать. Савиони принес всем кофе.

– Сколько сахара? – спросил он Карлоса, который делал вид, что не понимает итальянского.

Карпанезе объяснил Карлосу по-испански, что Савиони хотел попросить его о помощи. Когда они закончили, Карпанезе повернулся к портье.

– Савиони, не волнуйся, – сказал он. – Карлос решит все ваши проблемы. Несмотря на то что он выглядит молодо, он профессиональный убийца, лучший из лучших в картеле Медельина. Он убил более ста человек. Он тот, кто может преподать Синьоре урок.

Лицо Савиони озарила улыбка.

– Почему бы тебе не позвонить Пине и не обсудить это с ней? – спросил Карпанезе. – Нам пора идти, у Карлоса есть кое-какие дела, которыми он должен заняться.

Савиони вскочил в приподнятом настроении, впечатленный и горящий желанием угодить.

– Конечно, конечно, я уверен, что Карлос очень занят. Почему бы тебе не взять мою машину? И вот, сегодня ужин за мой счет, – сказал он, вкладывая стотысячную купюру в руку Карпанезе.

Карпанезе проехал на ржавой красной четырехдверной «Кордобе» Савиони, популярной недорогой модели испанского автопроизводителя «Сеат», по улице Виа Лулли от отеля «Адри», проглядывая в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что за ними следит только фургон полицейской разведки. Карлос тихонько закричал в микрофон, прикрепленный к его груди:

– Ragazzi! Какая удача! Нужно напичкать эту колымагу жучками!!!

Вернувшись во двор на площади Сан-Сеполькро, команда Нинни разместила скрытые микрофоны в машине Савиони и вставила чип за приборной панелью, чтобы отслеживать ее через спутник. Телефоны всех подозреваемых также прослушивались, и агенты Нинни днем и ночью дежурили на центральном посту прослушивания на площади Сан-Сеполькро.

В тот же день Савиони позвонил Пине в дом ее племянницы недалеко от Неаполя, пока полицейские записывали разговор на пленку.

– Пина, ты должна приехать в Милан как можно скорее. У меня есть решение нашей маленькой проблемы. Нам нужно поговорить.

На следующий вечер полицейские записали еще один разговор – Пина из Неаполя звонила Патриции.

– Ciao. Это я. Ты видела новости несколько недель назад? – спросила Пина.

– Да, – ответила Патриция. – Но лучше не говорить об этом по телефону. Нам нужно встретиться.

Пина прибыла в Милан 27 января. Савиони ехал на старом красном «Сеате», чтобы забрать ее в миланском аэропорту Линате, когда полиция выследила его на экране своего GPS. Хотя в молодости она была хорошенькой, сейчас на лице Пины, которой был почти пятьдесят один год, проступал отпечаток тяжелой жизни. Ее светлые волосы в беспорядке рассыпались по плечам, а под глазами виднелись тяжелые мешки, что делало ее похожей на бассета. Лоб, казалось, был сплошь изрезан длинными морщинами. Савиони поехал на площадь возле отеля «Адри», где припарковался, чтобы они могли поговорить. А бобины полицейских магнитофонов продолжали крутиться.

– Gesummio, Ивано, – сказала Пина, призывая Иисуса Христа на неаполитанском диалекте, заламывая руки и плотнее закутываясь в свой тонкий серый плащ. – Когда я прочитала несколько недель назад, что расследование продлили, я чуть не упала в обморок, глядя на газету. Уже один раз продлили на полгода и ничего не придумали. Что они раскопали? О чем они думают?

– Dai, stai tranquilla, – увещевал ее Савиони, прося сохранять спокойствие и предлагая ей сигарету, которую она с благодарностью приняла. – У них ничего нет. Это просто рутина, – сказал он, прикуривая для нее сигарету.

– Я перестала разговаривать по телефону, потому что думаю, что он прослушивается, – продолжила Пина, заламывая руки. – Я думаю, что за ней следят. Если что-то начнет вылезать наружу, сразу скажи – я поеду за границу, иначе мы все попадем в тюрьму. Моя подруга Лаура говорит, что они нас никогда не найдут, но мы должны быть очень осторожны. Один неверный шаг – и patatrac![45] Начнется сущий ад!

– Ascoltami, Пина, послушай, я должен сказать тебе кое-что важное, – сказал Савиони, закуривая. – Я встретил одного колумбийца, действительно крутого парня. Ты должна увидеть его глаза, они как лед, – выдохнул Савиони. – Он убил более ста человек. Нас познакомил Карпанезе. Я всегда знал, что будет выгодно позволить ему жить у нас бесплатно – в любом случае этот парень может помочь нам разобраться с Синьорой. Он заставит ее заплатить.